О «Литовском» колоколе никитской колокольни Поречья-Рыбного

Барщевский Иван Фёдорович. Ансамбль церквей села Поречье. 1880-е гг. Собрание музея-заповедника «Ростовский кремль». 15,7х21,9 см

Среди уникальных предметов - древностей храмового комплекса села Поречья-Рыбного, Ростовского уезда уже в середине XIX в. был известен так называемый «Литовский колокол», упомянутый Ф.Я. Никольским в путеводителе по Ярославской губернии, вместе с высотой, курантами и хорошим звоном никитской колокольни.

В своем труде «Ростовский уезд…» А.А. Титов, описывая храмы Поречья, довольно обширно цитирует Ф.Я. Никольского. Андрей Александрович, сам поднимавшийся на высокую никитскую колокольню, тем не менее, отмечает данный колокол как свое собственное открытие:

«Между колоколами 3 яруса, мне посчастливилось усмотреть редкость, неизвестную доселе ни жителям Поречья, ни ученым исследователям русских древностей: это колокол в 18 или 20 пуд., с надписью в две строки; на одной из низ буквы обыкновенного, славянско-печатного, а на другой уставного, местами уродливого шрифта: первые вылиты на колоколе, а последние вырезаны. По неприступности места, занимаемого колоколом, я смог прочитать только половину надписи: «се звон церкви Успения Пресвятые Богородицы (под титлом) I. IIXIX року А.Х.В. (1602). От Доруды Мягеровды».

Затем А.А. Титов заключает, что по слову «року» и по предшествующим ему римским знакам, по летоисчислению от Рождества Христова и «по собственным именам нерусским» видно, что данный колокол вылит в Литве или Польше. И у знаменитого ростовского краеведа возник целый ряд вопросов.

«Но кто эта Доруда Мягеровда, пожертвовавшая колокол? Какое побуждение внушило ей намерение пожертвовать», - спрашивает Андрей Александрович, - «религиозное ли чувство или особенные личные обстоятельства? Каким образом дар благочестия мог быть принесен из страны Унии к русской православной церкви, и при том в такое время, когда русские и поляки находились в непримиримой вражде, бились насмерть и православные храмы наглостью последних лишаемы были и своего собственного достояния? Что за церковь Успения Пр. Богородицы, которой по письменным источникам и устному преданию в XVI-XVII ст. не было в Поречье? И каким образом здешний колокол очутился на здешней колокольне? – Все эти вопросы неразрешимы».

Относительно колокола А.А. Титов сделал два предположения. Первое из них: колокол был пожертвован или в Ростовский или в Московский соборы, а после разорения здешнего края поляками прислан в Поречье, для восполнения нужд церкви. Второе – кто мог прислать колокол: из Ростова – митрополит, а из Москвы – сам царь. Поскольку Поречье в начале XVII в. и до 1683 г. находилось в их совместном владении, по половинам.

Церковные описи XVII-XVIII в. отмечают количество колоколов и вес самых больших из них, в том числе в Поречье. В 1701 г. в селе, на колокольне деревянной церкви Петра и Павла находилось 5 колоколов и куранты. В описи церковного имущества 1795 г. значатся 10 колоколов, еще до возведения никитской колокольни, когда все они находились на колокольне собора Петра и Павла. Поэтому рассматриваемый колокол с его весом в 18-20 пудов трудно определить в таких описаниях.

В 1806 г., на возведенной никитской колокольне, к 10 колоколам, находившимся на третьем ярусе основного звона, добавились 11 часовых колоколов, которые разместились на пятом ярусе. Они воспроизводили для курантов две мелодии, отбивали «часы», «получасья», четверти и минуты. Таким образом, с этого времени высокая никитская колокольня в Поречье-Рыбном имела самый большой набор колоколов в Ростовском уезде, в количестве 21 колокол.

В церковных описях Поречья-Рыбного XIX – начала XX в., 1919 г. рассматриваемый колокол почти везде в списке, в соответствии с убыванием веса, значится под номером шесть. Итак, вес колокола составлял 19 пудов 20 фунтов или 319 кг. Ошибиться с выбором этого колокола из списка трудно, так как вес большего, пятого колокола был 28 пудов или 459 кг. А меньший, седьмой в списке колокол, имел вес 10 пудов или 164 кг.

Колокола Поречья-Рыбного отражены на фотографиях. Наиболее известен вид храмового комплекса с центральной торговой площади, с севера, где на никитской колокольне видны колокола. Самое раннее такое изображение принадлежит известному фотографу И.Ф. Барщевскому и датируется серединой 1880 гг.

Подобные снимки, с площади, делал для почтовых открыток в начале XX в. и в 1914 г. известный ростовский книгоиздатель, коллекционер, купец, а затем первый директор Ростовского музея Д.А. Иванов. Ему же принадлежит снимок «Кабацкого» моста на реке, где на заднем плане видна с северо-запада никитская колокольня с колоколами в северном и западном пролетах третьего яруса.

Последнее изображение колоколов Поречья представлено на снимках ростовского фотографа С.Ф. Агафонова и датировано 5 февраля 1930 г. На Рождество 1930 г. храмы Поречья были закрыты. Сергей Федорович, будучи здесь в совместной командировке с сотрудниками Ростовского музея Д.А. Ушаковым и А.П. Травниковым отснял храмовый комплекс. На его снимках никитская колокольня представлена в двух видах: с северо-восточного угла и чуть далее, от первых домов Верхнего посада, ныне ул. Кирова. В восточном пролете третьего яруса еще висят колокола. Таким образом, имея фотографии колокольни с севера, запада и востока, при максимальном разрешении и приближении, можно составить хотя бы приблизительное представление о развеске колоколов.

Конец 1920-1930 гг. – трагичные для истории Русской церкви. Происходило повсеместное закрытие храмов. Сотрудники Ростовского музея старались как могли, спасти и сохранить хотя бы наиболее древние, уникальные вещи из закрываемых ростовских церквей. В том числе колокола.

В Поречье на Крещение 1930 г. от рук комсомольского и партийного актива пострадал зимний, никитский храм. Возник стихийный протест населения. Священники и ряд представителей церковной общины были репрессированы. В Ростовский музей из никитского храма поступил целый ряд предметов: иконы, серебро, облачения священно-церковнослужителей, книги, утварь и пр. Акт, список вещей поступивших в музей сохранился. Д.А. Ушаков, после той командировки, в письме к А.В. Луначарскому писал, что храмовый комплекс в Поречье уникален, собор Петра и Павла еще не тронут активистами и следует открыть здесь филиал музея. В Москве не прислушались.

В целом, то немногое из ростовских храмов, что были тогда закрыты, сохранилось до наших дней, в основном, благодаря сотрудникам Ростовского музея. Многие из музейщиков были репрессированы, в том числе по причине, что не боролись, а спасали.

Вернемся к литовскому колоколу. «Колокол с вкладной надписью начала 17 ст.» поступил в Ростовский музей 3 февраля 1930 г. По акту №51183, от сотрудников музея Д.А. Ушакова и А.П. Травникова, которые сняли его с никитской колокольни. Отметим, еще раз, что сотрудники музея могли спасти только наиболее уникальные предметы. Об уничтожении ростовских колоколов в свое время писала А.Е. Виденеева. Большие колокола сбрасывались с колоколен, раскалывались на месте и поступали в Рудметаллторг, на нужды индустриализации. А.Е. Виденеева в своей работе приводит такие данные: по Ростовскому району к концу мая 1930 г. было реализовано около 46 800 кг колокольной бронзы. Из них 23 389 кг, то есть половина – из села Поречья-Рыбного. И это только один из эпизодов.

Тем не менее, «литовского» колокола с такой вкладной надписью и датировкой в собрании ГМЗ «Ростовский кремль» сейчас нет. Дело в том, что даже спасенные, поступившие в музей предметы, церковное имущество, в том числе колокола, нередко в те годы изымались из фондов, вычеркивались из списков инвентарных книг, а затем также поступали через Госфонд в Рудметаллторг, на нужды индустриализации. В списках колоколов, изымаемых из музея в 1930 гг. указаны только их количество и вес. Можно предположить, что колокол был тогда изъят и утрачен.

Литература и источники:

Виденеева А.Е. Колокольные наборы 43 церквей Ростова и Ростовского уезда на рубеже XVIII-XIX вв. // Сообщения Ростовского музея. Выпуск VII. Колокола и колокольни Ростова Великого. / Под ред. А.Г. Мельника. Ярославль, 1995. С. 78-84.

Виденеева А.Е. К истории уничтожения Ростовских колоколов // Сообщения Ростовского музея. Выпуск VII. Колокола и колокольни Ростова Великого. / Под ред. А.Г. Мельника. Ярославль, 1995. С. 157-162.

Никольский Ф.Я. Путеводитель по Ярославской губернии / Сост. под руковод. А.П. Бутурлина... Ф. Н-м. Ярославль, 1859. С. 334.

Титов, АА. Ростовский уезд Ярославской губернии. Историко-археологическое и статистическое описание. М., 1885. С. 134.

РГАДА. Ф. 237. Оп. 1. Д. 35. Л. 6-9.

РФ ГАЯО. Ф. 197. Оп. 2. Д. 2687. Л. 21.

ГМЗРК. А-729. Л. 12, 17.

ГМЗРК. АДМ-1158. Л. 86, 93.

ГМЗРК. ФТ-4001.

ГМЗРК. ФТ-3979.

ГМЗРК.ФТ-7299.

Агафонов С.Ф. "Колокольня Никитской церкви села Поречья". 5 февраля 1930 г. Фотобумага, фотопечать, 17х12 см. Стеклянный негатив. Собрание ГМЗ «Ростовский кремль».

Агафонов С.Ф. "Колокольня Никитской церкви села Поречья". 5 февраля 1930 г. Фотобумага, фотопечать, 17х12 см. Стеклянный негатив. Собрание ГМЗ «Ростовский кремль».