Записки свящ. Александра Парфенова. Праздник Сретения

Спасо-Андроников монастырь

— Скажите, а как Вы со своей женой познакомились?

— В храме.

Это было 15 февраля 1991 года, то есть тридцать лет назад. Белокаменный храм Спаса стоял одиноко посреди музея. Внутри было тесно, стояли леса. Мало кто понимал, что храм стал действующим и теперь открыт по праздникам. Попасть сюда надо через музейные решетки, пройти по пустому двору. Белый камень посерел от московского воздуха, только внутри он сиял подлинностью столетней кладки. Крошечная община не могла не оценить, что музей платил коммунальные и прочие расходы. На службу надо было добывать средства самим и этим я как раз занимался, стоя на свечном ящике, пока другие, более удачливые, прислуживали в алтаре.

Однако здесь можно общаться, то что я больше всего люблю. Я принимал записки, продавал свечи, нехитрую утварь и книги. Это было время Советского Союза, пусть его последние месяцы. В стенах собора было тепло и тихо, яркого освещения не было. В обычных храмах тогда было много «бабушек», всегдашних тружениц в неизменных платочках, своими руками державших государство и своими ногами отстоявших церковь. С ними (почти) всегда было легко, приятно и поучительно слушать, они были как свои, хотя мне было всего двадцать один год. Поэтому, когда в храм вошла девушка, я все же смутился. Он была такая… я бы сказал светская, с сияющими глазами, то ли от слегка подкрашенных ресниц, то ли от хороших кремов, но скорее всего от молодости, несколько дней назад ей исполнилось девятнадцать.

Зачем она пришла? Я не помню, что-то купить. Здесь, на этом месте я был не для того бы считать деньги. Я люблю не только общаться, но и учить, ну или подсказать. Это до сих пор мой принцип, который мешает жить. Поэтому я приготовился выдать, что просила девушка, тем не менее рассказал, что это за храм и когда здесь проходят богослужения. Осмелев, я задал главный вопрос:

— А ты крещеная?

— Нет.

— Вот, что я скажу. У нас, к сожалению, крещения еще не совершаются. Срочно крестись и приходи к нам службу.

Ирина, так звали девушку исполнила все в точности. В ближайший выходной она с подругой сходила в Сокольники, крестилась, стала приходить на службы. Никаких заботливых бабушек в нашем храме не было, я частенько просил ее помочь чем-нибудь по делу или просто так, чтобы не скучала. В тот счастливый праздник Сретения она купила крестик и молитвослов. Они не дожили до сего времени, но крестик долго носился и молитвослов долго читался в нашей молодой семье. По словам Иры, она сразу подумала что-то на мой счет, я же почувствовал это не сразу. Ее взгляд на приходских встречах не мог, конечно, обмануть, но больше я ничего от нее не услышал, пока не созрел.

Спустя год с небольшим я сделал предложение. Это сейчас годы пролетают, неотличимые друг от друга. Тогда все было стремительно, как поток весенней реки. Падение союза, либерализация цен, продажа ваучеров, я поступил в семинарию, Ира закончила техникум, уже сама работала на ящике. В мутном и откровенно грязном потоке 1992 года никто не собирался создавать семью, началась гонка потребления, каждый хотел, чтобы у него было не меньше, чем у знакомых. Мы не распознали дух эпохи, не стали откладывать свадьбу. Белокаменные стены тихого собора на нас так повлияли, вероятно, и это уже другая история. Тем не менее, я уже тогда решил запомнить день, когда встретил девушку со светлыми глазами.

свящ. Александр Парфенов