Об одном утраченном фрагменте XIX века декоративного убранства никитской колокольни в Поречье-Рыбном

В 2018 – начале 2020 гг. на одном из сайтов интернет аукционов была выставлена на продажу фотография: «Вид с. Поречья. Ярос. Колокольня и храм Апп. Петра и Павла. 28 января 1900 года». Такая подпись имелась по нижнему краю фотографии, на паспарту. Размеры: 20х27 см. Бумага, картон, фотопечать. Штамп на обороте свидетельствовал о фотографе Николае Васильевиче Ласкине.

Фотография уникальна тем, что ранее такой, зимний, вид храмового комплекса и центральной торговой площади села был не известен. Очевидно, это частный снимок. Более того, снимок подписанный и датированный.

В мае 2020 г. данную фотографию приобрел генеральный директор гостиничного комплекса «Усадьба Плешанова» Иван Николаевич Синюшкин, ценитель старины, создатель музея при данной гостинице. С его разрешения фотография была отсканирована в музее-заповеднике «Ростовский кремль». Ее оригинал ныне хранится в музее «Усадьба Плешанова». Благодарю Ивана Николаевича за предоставленную возможность отсканировать снимок для изучения.

На фотографии меня привлек вид никитской колокольни. Точнее одна деталь. Рассмотрим его. Колокольня выкрашена или побелена в два цвета: белый – основной и желтый, которым выкрашены колонны и полуколонны, пилястры и лопатки. Отдельные фрагменты старой побелки двух цветов и ныне присутствуют на внешнем фасаде колокольни. Важно, что над белокаменным круглым карнизом между вторым и третьим ярусами, ниже площадки основного звона есть неглубокие ниши со всех четырех сторон. На фотографии Ласкина января 1900 г. в видимой, северной нише присутствует балюстрада, которая хорошо выделяется на белом, основном цвете побелки гораздо более темным цветом и характерными формами.

На более ранней фотографии И.Ф. Барщевского конца 1870 – начала 1880 гг. из собрания музея-заповедника «Ростовский кремль», колокольня также побелена в два цвета: белый и желтый. В северной нише поверхность не гладкая, а производит впечатление, что там утрачены, срублены лепные элементы. Мы можем сейчас только предположить, что первоначально это была лепная балюстрада. К 1870-м гг. она была практически утрачена, а к 1900 г., воссоздана в технике настенной росписи. Такова наша гипотеза.

После 1900 г., при последующих ремонтах колокольни и ее побелки полностью в белый цвет, балюстрада, как элемент декоративного убранства не возобновлялась, была утрачена. Об этом свидетельствуют открытки, изданные Д.А. Ивановым после 1900 г. и в 1914 г. На его открытках вся колокольня белого цвета и данные северные ниши, где располагалась балюстрада – гладкие, белые. Тоже мы видим и на фотографии С.Ф. Агафонова, сделанные в январе 1930 г. при закрытии храмов. Современные фотографии данных ниш свидетельствуют о том, что их внутренняя поверхность гладкая и несет лишь остатки старой известковой штукатурки.

Какой была данная балюстрада, попавшая на снимок 28 января 1900 г.? Ответ могут дать только архивные документы по строительству и ремонту колокольни в XIX в., если они со временем будут обнаружены.

Источники:

ГМЗРК (Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль») ФТ-4001. Вид села Поречья. БарщевскийИ.Ф. Кон. 1870- начало 1880 гг.

ГМЗРК. ФТ-3915. Окрестности Ростова. Церковь в с. Поречье. Издание Д.А. Иванова. Начало XX в.

ГМЗРК ФТ-3979. Окрестности Ростова Великого. Церкви в с. Поречье. Колокольня вышиною 44 сажени. Издание Д.А. Иванова. Начало XX в.

ГМЗРК. ФТ-7299. Окрестности Ростова Великого. Село Поречье. Издание Д.А. Иванова. 1914 г.

ГМЗРК. ФТ-1155. Агафонов С.Ф. Колокольня Никитской церкви села Поречья. 1930 г.

Директор дома милосердия, у которого большие перспективы!

«…Я ехала к Леше с интересом, но абсолютно не ожидала, что он свой. Я ехала с мнением, что Лёша очень мягкий, когда на самом деле Лёша зрелый. А ещё честный и глубокий. Лёша совмещает в себе примерно три должности и шесть загрузок на полный рабочий день. Лёша и про присесть и подержать за руку, и про чек листы, контроль качества, и командообразование. Лёша за два года сделал дом, который в моем личном топе рядом с самарским хосписом и первым московским хосписом. У него ни минуты не молчит телефон, куча задач, а он садится рядом и говорит «Давай подумаем, как ТЕБЕ будет лучше сделать», - рассказывает Екатерина Овсянникова, старший координатор Фонда помощи хосписам «Вера».

Катя Овсянникова приехала в Поречье буквально дня за два до дня рождения человека, к кому обращены ее слова. Это все о нем, о директоре Доме милосердия, Алексее Александровиче Васикове. И я подписываюсь под каждым словом Екатерины. Еще чуть более года назад, когда я впервые увидела Алексея, то подумала: Для своих неполных 35 лет он очень глубоко чувствует своих подопечных! Сегодня Алексею исполняется тридцать шесть! Он, по – прежнему, придя на работу, обходит комнаты, здороваясь с жителями. Это, как раз то, о чем упоминает Катя: про присесть и подержать за руку. Для пациентов хосписа очень важно и необходимо, чтобы к ним подошли… Ободряющее слово, касание руки… А затем полное погружение в дела! С Президентскими грантами, выездной патронажной службой ее, директорской работы, намного прибавилось…  И, в тоже время, несмотря на занятость 24/7, есть время для полета мыслей : появляются новые идеи, мечты, которые хочется обязательно реализовать… То, что все, родившееся в сердце, будет реализовано, я ничуть не сомневаюсь.

Такой уж он целеустремленный человек, Алексей Васиков. С ним и сложно порой (это мелочи), но очень интересно! Интересно в главном – в помощи людям, нуждающимся в паллиативной помощи, в его отношении к старости вообще и к каждому из жителей в отдельности. К тем, кто живет в  Доме милосердия! Столько любви, заботы, сострадания и желания продлить жизнь каждого, находящегося там, пусть даже речь идет о продлении жизни дням… Даже так… Хоспис – это про жизнь, не про смерть… И пусть эта жизнь будет у каждого на всю оставшуюся жизнь! Жизнь при качественном уходе, заботе, когда не больно и не страшно… Когда в глазах теплый свет любви и есть касание руки… Наверное, если бы это было возможно на сегодняшний день, то Алексей расширил бы помещение Дома милосердия до необходимых размеров… Но… Даже, если сердце мечтает, разум –то реалистично смотрит на имеющиеся возможности… Значит, должна быть альтернатива – выездная патронажная служба! С получением гранта Президента это стало возможным. А еще от Фонда «Вера» получен подарок – медицинский автомобиль.

И это только начало. Уверена: будут новые идеи, а, значит, новые гранты! И новые возможности! Главное, выбран правильный вектор направления, расставлены приоритеты, с которыми руководитель Поречского Дома милосердия кузнеца Лобова вступает в свое 36-летие! С днем рождения, Алексей! Пусть все задуманное Вами исполнится!

Если, кто хочет поддержать Дом милосердия, то помочь просто: - отправляя СМС с суммой пожертвования на короткий номер 9333 со словом "Поречье", например: «100 Поречье» - сделать пожертвование с банковской карты на сайте Фонда «Вера» Присоединяйтесь! Вся информация на сайте domlobova.ru Если рядом с вами человек, которому необходимо помочь: 8-800-700-84-36

Ирина Чулкова

Баночка бобов. Консервы завода Я.Н. Пыхова - дар в Ростовский музей

Сегодня, 29 июля 2020 года, пришло неожиданное сообщение от Екатерины Олейник из Санкт-Петербурга. Оказывается она с дедом, Щербаковым Борисом Леонидовичем, путешествовали. Были проездом в Ростове. Борис Леонидович - родился в Ростове в 1928 году. Отец его работал на фабрике "Рольма" бухгалтером. А вот мама была из Поречья.
Из переписки с Екатериной. Она рассказала пока следующее: мама деда - Ольга Федоровна Артамонова. По архивной документации она - дочь одного из владельцев консервных заводов в Поречье Артамонова Федора Илларионовича в 1910-1920-е годы. Он раскулачен. Завод его и дом локализуются на посаде "Березово". Где рядом и находился консервный и цикорный завод Я.Н. Пыхова. Старейший завод по переработке цикория. В начале XX в. на данном заводе изготовляли также и консервы из овощей.

У дедушки Екатерины, Бориса Леонидовича, банка консервов завода Якова Николаевича Пыхова " Бобы" хранилась как память. На склоне лет Борис Леонидович пожелал передать в дар этот ценный предмет, относящийся к старейшему заводу Ростовской пищевой промышленности, в фонды Государственного музея-заповедника- "Ростовский кремль".

Отметим, что музей-заповедник обладает некоторой коллекцией этикеток продукции Ростовских фабрик и заводов XIX - нач. XX в. Но таких предметов в фондах нет. Хотя о медалях на банке завода Пыховых писали в свое время и незабвенный наш А.А. Титов, и исследователь Российских кустарных промыслов Н.П. Столпянский....

8 или 9 августа сего года семья проследует из Санкт-Петербурга в Москву. Остановится в Ростове. Хочет проехать с обзорной экскурсией по Ростову. Съездить в Поречье-Рыбное. Как память. И передать в дар данный предмет начала XX в. Ростовскому музею.

О ростовском зеленом горошке

В XIX в. главными продуктами производства в Ростовском торговом огородничестве считались зеленый горошек и цикорий, для небольшого числа озерных селений - душистые травы, лук и чеснок. Центром и «главным двигателем» этого огородничества признавалось с. Поречье-Рыбное.

Начало разведения зеленого горошка и цикория, как торговых культур, относится к концу XVIII в. В одних краеведческих исследованиях и сочинениях говорится, что зеленый горошек разводить и обрабатывать начали в 1805 г. крестьяне с. Поречья Кохов и Лалин, в других - И.Б. Золотахин (Лисицын), который привез в Поречье секрет производства сахарного горошка, поощрял к этому промыслу своих односельчан. Содействовал он и распространению по всему Ростовскому уезду цикория. И.И. Хранилов подчеркнул выдающуюся роль Золотахина, выступавшего пропагандистом нового, еще не известного промысла.

«На примере И. Золотахина, - писал В.А. Федоров, - можно наблюдать любопытный путь формирования скупщика, который, прежде чем поставить в зависимость от себя своих односельчан, выступает инициатором распространения среди них промысла». Процессы интродукции являются в историко-культурном аспекте воплощением активизации личного, индивидуального опыта. Налицо яркий пример интродукции нового промысла, составившего к середине XIX в. в Ростовском уезде наряду с другими (цикорием, картофелем и пр.) «главный источник местного благосостояния».

Контракты винокуренных мастеров в маклерских книгах Ростова конца XVIII – начала XIX в.

С середины XVIII в. производство вина в России являлось монополией дворян. Согласно основательным исследованиям К.И. Юрчук, рост помещичьего винокурения позволил к концу XVIII в. полностью снабжать Ярославскую губернию вином местного изготовления. В 1799 г. 11 заводов ярославских дворян поставили в казну 127,3 тыс. ведер вина, в 1811 г. 13 заводов — уже 207 тыс. ведер. Отметим, что во второй половине XVIII — начале XIX в. на помещичьих винокуренных заводах применялся «огневой» способ производства или перегонки, при котором брага выпаривалась в котлах, вмазанных в кирпичную печь над топкой.

На многих таких заводах, помимо кадров постоянных крепостных рабочих, проблема квалифицированной рабочей силы решалась путем расширения применения вольнонаемного труда, в том числе найма мастеров-винокуров.

В маклерских книгах города Ростова конца XVIII – начала XIX в. отложилась значительная группа контрактов, связанных с винокуренным производством в Ярославской губернии, включающая поставку ростовскими и иными помещиками - владельцами заводов, а также их представителями, крупных партий вина в казну, контракты найма на заводы винокуренных мастеров и пр. Рассмотрим последние.

Так, 31 декабря 1796 г. в Ростове контракт заключили армейский прапорщик Николай Плешанов и мещанин города Орши, еврей Абрам Беркович, который нанимался винокуренным мастером на завод, расположенный в Петровской округе при селе Воронине. На тот момент село находилось в Петровском уезде Ярославской губернии, упраздненном императором Павлом I. В документе отмечается, что данный завод Плешанов нанимал или арендовал у владельца села Воронина, бригадира Михаила Ивановича Леонтьева. Контракт заключался сроком на два года, с 1 января наступающего 1797 г. Условия контракта изложены от имени Абрама Берковича и расписаны ниже в семи пунктах.

Согласно 1-му пункту мастер должен был «курить» вино из принадлежавшего Плешанову господского хлеба, хмеля и дров, которые он принимал на завод от определенного от него приказчика. За полученное сырье и прочее он должен был расписываться.

2-й пункт раскрывает пропорцию выхода вина из сырья при перегонке на подобных заводах. Такое соотношение состояло в том, что из каждой меры в девять пудов, восемь из которой составляла ржаная мука, один пуд - ржаной солод и полтора фунта хмеля, мастер был обязан «выкурить» или произвести шесть ведер полугарного вина «без дурного запаху и пригари». «Полугар» – русский зерновой дистиллят, полученный методом перегонки в примитивных кубах. До изобретения спиртометров содержание спирта проверялось «отжигом»: вино, нагрев до кипения, поджигали и ждали, когда выгорит, по остатку воды определяли количество выгоревшего спирта — и чем меньше был остаток жидкости, тем выше крепость напитка. Крепость полугара была 38–39 градусов. Через пять дней после перегонки, Беркович должен был сдавать вино «на мерник», то есть для проверки, тому же приказчику с получением расписки, при этом, оставляя одну последнюю бочку до будущей сдачи.

В 3-м пункте расписана ответственность мастера за несоблюдение вышеупомянутой пропорции выхода вина из поставленного сырья. При перегонке из 9 пудов менее 6 ведер, он беспрекословно обязывался выплачивать хозяину завода за каждое «недокуренное» ведро по 1 рублю 50 копеек. В противоположном случае излишнее вино, полученное сверх шести ведер, предоставлялось в пользу заводчика безвозмездно.

4-й пункт кратко говорит о том, что работа мастера должна была производиться вместе с работными людьми хозяина завода. Кроме того, при необходимости в перевозке льда, также использовались лошади.

В пункте 5-м для нанимаемого мастера-винокура поставлена отдельная задача - сделать на том же заводе 20 бочек уксуса. Причем, не требуя с заводчика за данную работу никакой платы.

6-й пункт условий контракта раскрывает особенности оплаты работы мастера на заводе. За всю вышеописанную работу Беркович должен был получить от Плешанова 450 рублей за один отработанный год. Выплата данного вознаграждения была разбита в году на два срока: половина суммы, причитавшаяся за год, то есть, 225 рублей, выплачивалась в период с января по май. Вторая половина - с сентября по январь следующего года. Кроме того, здесь решался вопрос с квартирой для проживания мастера, которая предоставлялась ему при заводе и состояла из одного «покоя». Также, мастер получал от заводчика для отопления и освещения жилья дрова и свечи. Сверх всей упомянутой годовой платы Беркович обязался ничего от заводчика не требовать.

 В заключительном 7-м пункте освещается требование к мастеру весь двухгодичный период контракта, а именно в период работы завода - с января по май и с сентября 1797 г. по май 1798 г. и с сентября 1798 г. по январь 1799 г. производства не останавливать, кроме случаев остановки на ремонт существовавшего в то время производственного оборудования. Данный контракт мастер утверждал своей подписью и обязался соблюдать его «свято и нерушимо» по всем вышерассмотренным условиям.

Через полгода, 3 июня 1797 г. стороны представили контракт в Ростове «у маклерских дел». Ростовский маклер Алексей Привалов записал текст документа в маклерскую книгу под №69. Под текстом контракта, другим подчерком отмечается, что на подлинном контракте последняя строка, очевидно подпись мастера, написана по-еврейски.

В следующем контракте данной маклерской книги, датированном 1 февраля 1797 г., заключенном в Ростове, значится все тот же армейский прапорщик Николай Плешанов, заключивший его с винокуренным мастером, мещанином города Орши, евреем Леонтием Абрамовым. Плешанов нанимал Абрамова, в качестве мастера-винокура на два года, с момента заключения контакта, с 1 февраля, для работы на винокуренном заводе в Петровской округе при селе Савинском. Данный завод Плешанов также арендовал у владельца, помещика, майора Петра Михайловича Малова.

Условия контракта также изложены по пунктам. Всего их шесть и они, в основном, повторяют условия предыдущего контракта. Однако есть и определенные различия. В 3-м пункте значится, что за вино, произведенное сверх шести ведер пропорции, мастер получал от заводчика вознаграждение в размере 25 копеек за каждое ведро. В 5-м пункте, где излагается оплата контракта в целом, зафиксирована обязанность заводчика выплачивать мастеру за каждое произведенное ведро вина: 10 копеек в период с февраля по сентябрь 1797 г. и 5 копеек - с осени упомянутого года до момента окончания контракта. Эти деньги выплачивались по мере завершения каждой сделки с партией вина. Помимо выплаты с выработки продукции мастер ежемесячно получал 10 рублей на питание.

3 июня 1797 г. то есть в тот же день, что и предыдущий контракт, стороны представили документ в Ростове, маклеру Алексею Привалову зафиксировавшему его в маклерской книге под №70. Под текстом контракта, более темными чернилами следует приписка, что подлинный контракт «явил и к себе обратно получил» прапорщик Николай Плешанов.

Последующий контракт, отложившийся в маклерской книге, датированный 5 марта 1797 г. также относится к найму мастеров-винокуров. Его заключили в Ростове, с одной стороны, содержатель питейных сборов Михаил Никитин Коноплин, а с другой стороны – оршанский мещанин (в документе – «Аржанской», А.М.) Марк Осипов и копрский (?) мещанин Григорий Давыдов. Текст документа изложен от имени мещан. Кноплин нанял их до 1 января 1799 г., то есть, на два года, для работы винокуренными мастерами на заводе, расположенном в Пошехонском уезде Ярославской губернии, в сельце Сосновце, принадлежавшем поручику лейб-гвардии Семеновского полка Якову Ивановичу Лихачеву.

Условия контракта, подобно предыдущим рассмотренным документам, изложены в шести пунктах. В 5-м пункте, также зафиксирована обязанность Коноплина выплачивать мастерам по 5 копеек за каждое произведенное ведро вина. Половина денег с выработки выплачивалась ежемесячно. Вторая половина - по мере завершения каждой сделки с партией вина. Выплата на питание в данном контракте ниже: по 5 рублей каждому ежемесячно или 10 рублей на двоих.

Также, 3 июня 1797 г. данный контракт был представлен содержателем питейных сборов Михаилом Коноплиным в Ростове маклеру Алексею Привалову, записавшему его в маклерскую книгу под №71. Под текстом документа более темными чернилами зафиксирована его подпись.

Таким образом, контракты мастеров-винокуров отложились, помимо вотчинной документации помещиков, в маклерских книгах Ростова указанного периода. В контрактах характеризуются условия найма мастеров на винокуренные заводы: единая пропорция выгонки вина из сырья. Получение расходных материалов и сдача готовой продукции приказчикам по распискам предполагает ведение письменной, бухгалтерской отчетности. В документах зафиксированы требования к мастерам, их ответственность за соблюдение норм выработки, в денежном выражении. Оплата по контракту производилась несколькими способами: с выработки, суммами на питание, обеспечением квартирой, поставками дров и свеч для ее отопления и освещения, а также значительной платой за весь период контракта, разделенной на ежегодные периоды выдачи. Из текстов контрактов следует, что помещики - владельцы винокуренных заводов, расположенных в селах различных уездов Ярославской губернии, могли сдавать производство в аренду представителям дворянского сословия. Такие арендаторы могли в свою очередь иметь в найме несколько заводов и нанимать мастеров. Заметная часть последних была еврейского, западно-русского, малороссийского происхождения.

Литература и источники:

Юрчук К.И. Помещичье промышленное предпринимательство в России во второй половине XVIII - первой половине XIX в.: учебное пособие. Ярославль: Яросл. гос. ун-т, 1992. С. 13, 83-84.

РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 3103 Маклерская книга за 1796-1800 годы. Л. 42-43 об.

Поречье-Рыбное. Топоним «Владимирова Гора»

Влади´мирова Гора´ – большая покатая, почти плоская возвышенность с луговой растительностью, в болотистой лесистой местности, окруженная с северо-запада, севера искусственной речкой (Пьяная речка). Расположена в 300–500 м к востоку от Поречья.

В начале 2000-х гг. частично засеивалась овсом охотниками и егерями для прикормки лосей и кабанов. В советский период – место выпаса скота колхоза и совхоза. В XIX – начале XX в. на Владимировой Горе имелись крестьянские огороды, где выращивали лекарственные травы: шалфей, тимьян, базилик, мяту и др.

В воспоминаниях старожилов имеется предположение о принадлежности ее «Какому-то Владимиру…». Название, как уже существующее, встречается в источниках в 1789-м г., в связи с отказом графу В.Г. Орлову пустошей и пожен к с. Поречью от его братьев. Видимо, как интерпретация названия (народная этимология) возникла запись А.Я. Артынова: «Великий князь Владимир занимался звериной и соколиной охотою. Первою занимался он на возвышенной восточной окраине Ростовского озера, где исстари были заповедные леса, а второю – на тихих заводях озера, над устьем реки Гды».

Названия такого типа довольно распространены. Например, д. Филиппова Гора, Левина Гора в Ростовском районе, Александрова Гора под г. Переславлем. См. также: Гора. Подобные топонимы могли появиться как названия населенных пунктов (например, по имени крестьянина-домовладельца), или как названия угодий, принадлежавших какому-либо Владимиру. На территории – стоянка эпохи неолита.

Литература и источники:

Морозов А.Г. Материалы к топонимическому словарю Ростовского муниципального района: топонимия Поречского сельского округа на рубеже XX-XXI вв. // СРМ. Ростов, 2009. Вып. XVIII. С. 169-170.

Морозов А.Г. Запись от Зои Васильевны Жабкиной, 1933 г. р. в п. Поречье // ГМЗРК. А–1940. Отчет экспедиции музея 2006. С. 15-18.

Морозов А.Г. Запись от Анастасии Александровны Вихоревой, 1919 г.р., в п. Поречье // ГМЗРК. А–1940. Отчет научно-исследовательской экспедиции ростовского музея 2006. С. 18–21.

РГАДА. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 436. Л. 1: «Ростовской округи Вексицкого стану у Ростовского озера пожни, называемые – Глубокая, Домоткана, Щукина и Владимирова гора…».

Артынов А.Я. Село Угодичи Ростовского уезда Ярославской губернии. Ярославль, 1889. С. 10.

Комаров К.И. Археологическая карта России. М., 2005. С. 223.

На страже правопорядка

Александр Иванович Шаронов, 1942/43 год

Мы знаем, Победа в Великой Отечественной войне не далась нашему народу даром. Война принесла множество лишений, потребовала от советского народа миллионы жертв, но великий народ сумел преодолеть все преграды на своем пути. Вместе с доблестными красноармейцами самоотверженно боролись за победу над врагом миллионы людей в тылу. Каждый день эшелоны увозили бойцов на фронт, но судьба решалась не только на полях сражений, от тех, кто остался в тылу требовали полной отдачи сил и героической работы каждого. В тылу было очень важно обеспечить порядок среди населения, призвать его к помощи фронту для скорейшего окончания войны. Не жалея сил поддерживали фронт труженики тыла, в числе которых были защитники правопорядка, которые своей трудовой, служебной деятельностью и бесстрашием с достоинством выполнили поставленные перед ними новые задачи, продиктованные требованиями военного времени.

Сотрудники правоохранительных органов являлись наиболее подготовленным боевым резервом для армии. В первые месяцы войны в связи с мобилизацией, на фронт в составе войск НКВД ушло множество сотрудников, численность милиции заметно поубавилась. Из числа местного населения на службу в милицию призывались наиболее ответственные, стойкие, решительные, смелые и дисциплинированные люди.

Воспоминаниями о своем отце, старшем сержанте Александре Ивановиче Шаронове, защищавшем правопорядок в годы войны, в Борисоглебском районе Ярославской области, поделилась его дочь Горбунова Людмила Александровна:

- Мой отец Шаронов Александр Иванович родился в 1912 году. Он женился еще до войны. Стали жить в деревне Стройцино Борисоглебского района, хотя он воспитывался в семье старшей сестры в Пыскове. В то время был уже колхоз, работали в колхозе. Поставили его бригадиром. Человеком он был добросовестным, очень трудолюбивым. Когда началась война, отец неоднократно обращался в райвоенкомат с просьбой призвать его на фронт, но на фронт он не попал из-за того, что у него правая рука бездействовала, в детстве была травма. А в милицию его призвали, подошел. Это было, скорее всего, в 1942 году.

Александру Ивановичу вместе с супругой Александрой Федоровной и детьми, которых было уже четверо, пришлось переехать в райцентр. Здесь им дали комнату в здании братского корпуса нашего монастыря, там на тот момент проживали сотрудники милиции и их семьи.

- Они все были набраны, кто по возрасту в армию не пошли, не попали, пожилые были, то раненые пришли с фронта, уже не могли воевать, то, как отец - молоденькие. Они конечно дружились все. Жили, можно сказать, одной семьей. Рядом с общежитием выстроили деревянные сарайки, там держали домашний скот.

Когда появилась возможность, Шароновы перевезли в поселок, купленный еще до войны в д. Щурово дом и поставили его на ул. Профессиональной, совсем недалеко от места работы Александра Ивановича.

- Работа у отца была, конечно, трудная. Ловили диверсантов, преступников, бежавших из тюрьмы, с фронта бежавших – дезертиров. Трусливо сбежав с боевых позиций, они прятались от преследования в землянках, в лесах. Вот они и вылавливали их. Боролись с дезорганизаторами тыла, с паникерами, распространителями провокационных слухов, участвовали в создании истребительных отрядов и их обучении.

Александр Иванович Шаронов прослужил в милиции 23 года. Работал он до 1965 года, а в январе 1966 года умер. В его послужном списке числятся правительственные награды: медаль «За боевые заслуги», медаль «За победу над Германией» и «За доблестный труд в Отечественной войне».

- О том, что у отца есть боевая награда, хотя на фронте он не был, я узнала совсем недавно,- поясняет Людмила Александровна. Я родилась в 1950 году, этого времени не застала, может, родители и разговаривали об этом, только дело в том, что это была закрытая информация. Отец никогда ничего, касающегося его работы дома не рассказывал. Как оказалось, о том, за что была вручена эта награда, знали мои старшие сестры. В 1943 году был высажен немецкий десант. Об этом стало известно, и на задержание был послан наш отдел милиции, Ростовский и Угличский. Диверсанты были посланы взорвать Углическую ГЭС, которая играла важную роль в обеспечении Москвы электроэнергией. Тогда большая была работа. Всех поймали. Отец мой участвовал в этой операции. И видимо его наградили вот этой медалью.

Несмотря на то, что линия фронта не достигла границ Ярославской области, на ее территории происходили многочисленные сражения со шпионами, диверсантами и террористами, скрытые от глаз простых людей. В это тяжелое военное время обеспечение законности и правопорядка приобретало особое значение, являясь необходимым условием укрепления прочности тыла.

Алёна Сапожникова, научный сотрудник

музея «Дом крестьянина Елкина»,

культурный центр пос. Борисоглебский

Дембельский альбом – особая история

29 июня к нам в музей «Дом крестьянина Ёлкина», из редакции Борисоглебской газеты «Новое время» принесли фотоальбом. Внешний вид, атрибуты и содержание указывали на то, что альбом армейский, а форма на людях с фотографий говорила о советском периоде. Это подтверждали и немногочисленные надписи: «Крым–Ярославль–1976 год» или «Призыв–1976 год».

В целом, дембельский альбом - уникальный и трепетно хранимый предмет, свидетельствующий о, пусть короткой, но очень важной главе в жизни мужчины. Наверное, нет человека, прошедшего армию, не важно, советскую в 2 или 3 года, или российскую в 366 дней, и не вспоминающего это время с ностальгией. Она приходит с юмором или сарказмом, с грустью, а иногда и скорбью, но при упоминании слова «служба» взгляд каждого носившего форму затягивается дымкой воспоминаний.

Дембельский альбом и является отражением носимой в душе памяти о сослуживцах и командирах, о тяготах воинской службы и радости солдатской дружбы, о приключениях и особых традициях. Он имеет свою особую структуру и состоит из нескольких условных глав. Первая глава – обложка - лицо альбома, ей уделяется самое пристальное внимание. Глядя на такую обложку, каждый должен понимать, что внутри ждёт что-то очень необычное... Вторая глава – призыв и проводы – может и не отражаться, ведь мы редко придаём значение событию в момент его совершения, осознавая его значимость лишь спустя время, а значит и свидетельств может не быть. Третья глава – присяга! Ну как же без этого торжественного события!? Кстати, это единственные фотографии, которые отцы-командиры позволят сделать официально. Все остальные фотографии - вне закона. На территории воинской части фотографировать запрещено... мало ли какие секреты окажутся на заднем плане! А ведь столько интересных событий предшествуют или следуют после. Одно КМБ чего стоит! Четвертая глава условно названа «Тяготы и лишения», это основная тема, занимает большую часть альбома. Здесь практически вся служба от присяги до дембеля. Последняя глава – «Дембель». Из газеты вырезается Приказ министра обороны об увольнении в запас, для него в альбоме отводят особое место и, конечно, пара прощальных фотографий с сослуживцами в парадной (дембельской) форме. Существует мнение, что такие альбомы делают те, кому заняться нечем на службе. Отчасти это действительно так. Если служба не напряжённая и талант позволяет, то оформлением альбома занимается сам обладатель шедевра. В противном случае дембельский альбом становится своеобразным домашним заданием и создаётся уже после возвращения домой.

Каким же образом такая реликвия может оказаться в руках посторонних людей? Однозначно хозяин альбома не с нами или не дееспособен, ибо ни один солдат не расстанется с таким альбомом добровольно, ведь бывших солдат, как известно, не бывает. Но и родные, рукам которых была доверена это ценность, должны или уйти навсегда, или уехать далеко, а имущество продать. И то и другое печально, ведь обрывается ниточка памяти, а может, и жизни родовой ветви или целого рода.

По фотографиям видно, что герой, автор и хозяин нашего альбома служил на Черноморском флоте, правда, не известно на каком судне и кем, но это значит, что он отдал три года жизни делу защиты своей Родины и своего народа. Почетная, благородная и не самая легкая миссия и дембельский альбом – её молчаливый свидетель, достоин занять почетное место если не в семейных, то в музейных фотоархивах. Впрочем, семейные все же предпочтительнее…

Ждем ваших окликов. Быть может кто-то из ярославцев опознает своих знакомых и мы узнаем про автора альбома, его легенду.

Юлия Байкина, научный сотрудник

музея «Дом крестьянина Елкина»,

культурный центр пос. Борисоглебский

Боже, дай сил, они так нужны

Вешаю именную табличку рядом с кроватью новой бабушки, а она спрашивает:

- А это зачем?

- Так ведь персонал каждый день меняется, чтобы каждый мог к вам по имени и отчеству обратиться. Она смотрела в глаза и молчала, а ее глаза стали блестеть. Это ведь норма, когда к тебе работники любого учреждения сразу по имени.

А дочь при приеме интересуется:

- А какое количество раз памперс на день меняется, два или три?

- У нас не два и не три, а по потребности подопечного. Когда жидкость выводят мочегонным, не в мокром памперсе же лежать. Да и всякое бывает. Как возникает потребность, сразу меняем. А разве должно быть как-то иначе?

Родственники оформляют бабушку и видят как готовят мобильную ванную.

- Я вот помыла ее перед приездом салфетками, а вы сейчас зачем ванну в палату затащили?

- Нам важно, чтобы каждая складочка была вымыта водой. Да и при осмотре многие места имеют не характерный запах, а тут вода, мыло, крем. Вам будет за маму приятно. Это ведь норма, когда ты хорошо пахнешь. Пахнуть выделениями тела – это не собой, это не норма.

Два раза перевозили бабушку туда-сюда. В первой палате ей понравилось, но соседке мешал телевизор. Перевели во вторую – телевизор есть, но окна не рядом, а надо смотреть в окно. Возвращаемся на прежне место. Нормально предлагать варианты, если они есть.

Дочка посетила уходящего папу. Она из далека, а он уйдет только послезавтра. Она понимает, но не может остаться. Встреча была теплой и взволнованной. Она уснула на веранде – в маске, шапочке, перчатках, накидке и бахилах.

- Девушки, а кто у нас на веранде спит, - разбудил я гостю обращением к персоналу.

- Да все нормально, простите. Но если вы уже встали – я могу вам предложить крепкого чаю перед дорогой. Нормально иметь возможность отдохнуть, если встреча была для тебя эмоционально не простой.

Мужчину привезли на «буханке», прям на полу, а не на каталке из хирургического отделения. Мы предложили было свою машину, но так получилось: должна была привезти скорая, из палаты выписали, у скорой не получилось приехать – экстренно вызвали, а в палату назад уже не положили. И нас ждать на улице было нельзя. Вот родственники и привезли, как смогли. Обезболили, помыли, уложили. Врач Анастасия на следующий день:

- Вы все спите?

- Я много дней не спал. Переживал и за себя, и жена рядом не спала. Было тяжело вдвойне. Там было больно и икота была постоянно. У вас прошло. Я пока отоспаться хочу, а завтра я бы посмотрел телевизор. А завтра с дочкой я встретился, а она жалуется:

- Он на меня не смотрит, только в телевизор. Но он улыбался. Впервые за многое время. Болеть, но улыбаться – это норма.

Так бывает: мы болеем, а иногда очень тяжело болеем. Так бывает, что не мы и не родственник не готовы к этой болезни. К тому, что организм становится другим. Раньше естественные нужды было просто справлять, а тут и стома не работает. И только четыре отверстия в полупопии, вот они работаю. Так не должно, но так бывает.

Нормально, когда ты не обуза для родственника. Когда между вами нет неловкости из-за неподготовленности к болезни. Но сегодня все чаще это возможно только в специальных организациях.

И мы существуем пока есть ваше желание, ваши пожертвования. А плата вперед, чтобы потом было хорошо – это нормально.

Наш сад расцветает. Нам привезли грунт, камни для декора, подсыпку. Нам собрали новую крышу для шатра. Наши заборы украсили кашпо. Зацвели переданные и посаженные в том году розы. Спасибо каждому благотворителю и волонтеру, что жертвовать для вас – это нормально.

Я знаю, что так не везде. Что есть отделения в Петровске и Семибратово, где ждут внимания благотворителей больные люди. Когда-то и там, станет нормально просить помочь.

Фотографии нашего маленького сада. Это еще не норма, но нам очень хочется, и мы сделаем красиво.

Помочь Дому милосердия в Поречье-Рыбное просто: отправляя СМС с суммой пожертвования на короткий номер 9333 со словом "Поречье", например: «100 Поречье» - сделать пожертвование с банковской карты на сайте Фонда «Вера», https://clck.ru/PXsSU

Присоединяйтесь!

Вся информация на сайте https://domlobova.ru/

Если рядом с вами человек, которому необходимо помочь: 8-800-700-84-36.

Алексей Васиков – директор «Дом милосердия кузнеца Лобова»

Минометчик Великжанин

Сергей Ипатович Великжанин с семьей,1960-е гг.

Война…О ней мы знаем понаслышке из фильмов и книг, слушая рассказы и рассматривая медали и ордена своих прадедушек и прабабушек. Каждый из нас наверняка хотя бы раз задумывался, о том, а смог бы он, услышав первые сводки Сов информбюро, уйти в ополчение, смог бы взять в руки оружие, молча, стиснув зубы хоронить каждый день своих товарищей, драться до последнего патрона защищая родную землю от ненавистных фашистов? Фашизм – это философия уничтожения и разрушения, насилия, это дымящие трубы крематориев, выстрелы в затылок, это отрицание совести.

С незапамятных времен с появления библейской легенды о рае и аде, люди всегда мечтали о том, чтобы создать рай на земле, мечтали о жизни счастливой и беззаботной, без горестей и бед. Но, как известно, эта мечта о земном рае осталась неосуществимой. Зато, уже в 20 веке, в годы Второй мировой войны, оказалось, что люди способны создать земной ад, которым стали гитлеровские лагеря уничтожения, созданные и в самой Германии, и в других европейских странах, - подлинные фабрики смерти, организованные с хозяйственной немецкой дотошностью, с использованием всех достижений науки и техники, предназначенные для невиданного еще в истории массового убийства людей. Для всех последующих поколений всегда будут звучать как страшные проклятия фашизму такие слова: Освенцим, Майданек, Бухенвальд, Маутхаузен и многие другие. Фашизм должен был быть уничтожен, и это было одной из главных причин, по которой солдаты Красной Армии, выгнав гитлеровцев с родной земли, не остановились на границе. Сотни тысяч советских солдат продолжили освободительное шествие по Европе, среди них был и наш земляк Великжанин Сергей Ипатович.

Фотографии и документы Сергея Ипатовича принесла в наш музей «Дом крестьянина Елкина» его дочь Быкова Вера Сергеевна и, конечно же, поделилась своими воспоминаниями об отце.