Поречье-Рыбное. Из семейного альбома Лидии Яковлевны Парыгиной

Лидия Яковлевна Парыгина родилась в поселке Поречье-Рыбное 29 января 1946 г., в семье коренных поречан Парыгиных. В данном сообщении представлены фотографии из семейного альбома Лидии Яковлевны. Сканирование фото: Анна и Ирина Сапелкины. Лидия Яковлевна - с днем рождения!

Отец Лидии Яковлевны - Яков Павлович Парыгин в РККА. Кон. 1930-х гг. На обороте, простым карандашом, подпись: "Папа на службе в кадровой, г. Брянск. Аэродром. Перед войной".

Головной убор – архиерейский клобук XVII века

Гостей музейного клуба "Яблочный пирог" борисоглебского филиала ГМЗ "Ростовский кремль" на первом в 2017 г. собрании, состоявшемся 20 января, ожидала встреча с уникальным произведением прикладного искусства. Заведующая отделом декоративно-прикладного и народного искусства музея «Ростовский кремль» Елена Владимировна Брюханова рассказала о головном уборе – архиерейском клобуке XVII в.

Одним из интереснейших, редких и ещё не до конца изученных экспонатов в фондах Ростовского музея является древний церковный головной убор - клобук. Он имеет вид светлого цвета шлема с округлой верхней частью, глубоко закрывающей лоб и с тремя концами – воскрыльями. Два из них – узкие, спускаются на грудь спереди, а широкая задняя часть с боков и со спины закрывает шею. Последняя имеет посередине квадратный выступ, занимающий примерно треть её ширины. Лобная и затылочная части внутри имеют подкладку из шёлковой материи, которая, возможно, является остатком от некогда более полной подкладки. По контуру головной убор обшит плетёной шёлковой тесьмой в цвет основного материала. Размеры его следующие: Высота с воскрыльями спереди – 55,2 см., сзади – 35,5 см.

Поступил он, согласно документам, в 1921 г., из Авраамиевого монастыря г. Ростова. Действительно, в этом монастыре находился подобный предмет. В книге «Ростов в его церковно-археологических памятниках» А.А. Титова, выпущенной в 1911 г., он перечислен в числе достопримечательностей монастыря. Однако в монастырских же описях он числился вплоть до 1928 г. Действительно ли в музее клобук (куколь) из указанного монастыря? Напоминаем, что в музей он поступил в 1921 г. В этот год в акте же изъятия вещей из Успенского собора и передачи в музей в числе прочих под номерами 34, 35, 36 значатся клобуки, вязаные, по преданию, святых Леонтия, Исайи и Игнатия. Несмотря на указанный акт, в коллекции музея их нет. Таким образом, можно предположить, что вышеописанный клобук не св. Авраамия, а один из трёх упомянутых.

Известно, что святители Леонтий, Исайя, Игнатий были епископами города Ростова соответственно в XI, XI и XIII вв. Епископ Леонтий – священномученик, принял смерть от восставших язычников. День памяти его 23 мая/5 июня. Его преемник Исайя также прославился борьбой с язычеством в ростовских краях. День памяти святого 15/28 мая. Мощи обоих были обретены единовременно в 1164 г. Епископ Игнатий прославился как миротворец во времена междоусобиц ростовских князей. День его памяти 28 мая/10 июня. Общее празднование всем трём установлено в 1474 году архиепископом Ростовским Вассианом (Рыло), а также с 1964 г. все они поминаются в числе Собора Ростово-Ярославских святых 23 мая (5 июня новому стилю). Мощи их всех покоились в Успенском соборе города Ростова.

Известно, что в 1474 г. архиепископом Ростовским Вассианом (Рыло) было установлено общее празднование всем трём святым 23 мая/5 июня. Вероятно, тогда же все мощи были переоблачены, поскольку практика переодевания мощей была общепринятой. В смутное время в 1608 г. Успенский собор г. Ростова был захвачен поляками. Золотая рака и серебряный гроб, в котором хранились мощи святителя Леонтия, подверглись разграблению. После этих трагических событий мощи святого Леонтия уже хранились под спудом. Возможно, именно тогда мощи всех перечисленных святых были вновь переоблачены, и их клобуки уже сохранялись как реликвии? Во всяком случае, в описи Архиерейского дома 1691 г. о них уже упоминают как о реликвиях. Однако, сколько раз производили переодевание за вышеуказанный период, и сколько времени прошло с момента последнего переоблачения, не известно.

Рассматриваемый головной убор можно также сравнить с клобуком из коллекции Музеев Московского Кремля, принадлежавшему патриарху Филарету Романову (1619-1633). Между собой они очень близки. У того точно такая же конструкция, такой же материал и техника исполнения. Сзади клобук имеет такой же квадратный выступ, который делает понятным аналогичный и в ростовском клобуке». В этом месте на нём закреплена иконка. Рясны спереди и херувим являются нашивными. Известно, что патриарх Филарет незадолго до избрания в этот сан был митрополитом ростовским. Существует предание, что «Филаретовский» клобук сделан был ещё при его предшественнике - патриархе-мученике Гермогене (1606-1612) и надевался патриархом Филаретом в честь этого святителя.

Существовала древняя традиция в плетении клобуков. Так, согласно жития основателя русского монашества святого Феодосия Печерского (XI в.) – тот также плел клобуки из шерсти. Согласно жития этим рукодельем даже в святительском сане занимался и епископ Тверской Варсонофий - Казанский Чудотворец (XVI в.). В житии преподобного Иринарха - затворника Борисоглебского монастыря, жившего на рубеже XVI-XVII в., также указывается, что в затворе тот вязал свитки (власяные одежды) и власяные клобуки.

Мастерство, с которым выплетен ростовский клобук, указывает на большую практику. Очевидно, что плетение клобуков было сопряжено с очень важной в монашестве практикой молитвенного дела. Костомаров, ссылаясь на житие святого Феодосия, пишет, что тот во время рукоделия пел псалмы.

Такое плетение было известно ещё в 1914 г. Тогда к дню прославления памяти святителя Гермогена руками последней императрицы был выполнен головной убор для его мощей. Образцом для него послужил хранившийся на тот момент в патриаршей ризнице клобук митрополита Филарета.

Елена Брюханова - заведующая отделом

декоративно-прикладного и народного искусства

музея-заповедника «Ростовский кремль» 

Поречье-Рыбное: крестьянские дома. Дом Постниковых

Дом Постниковых, вид с востока. Фото здесь и ниже: А.Г. Морозов, 21.01.2017.

Адрес: Поречье-Рыбное, ул. Центральная («Вешка»), дом №9.

Описание: двухэтажный кирпичный оштукатуренный дом под полувальмовой железной крышей. Первая половина XIX в. Строение ныне очень хорошо отремонтировано. Фасады окрашены в светло-желтый цвет. Лицевым фасадом в 4 оконных оси второго этажа, в 3 оси первого этажа дом обращен на северо-восток, к красной линии улицы. На лицевой стороне в углах плоские и узкие лопатки, выделенные коричневым колером. Лицевой фасад завершает простой двухступенчатый карниз. Окна имеют рамочные штукатурные наличники, белого цвета. У правого угла лицевой стены обращает на себя внимание кованый крюк коновязи. Кольцо у коновязи утрачено. На юго-восточном, боковом фасаде, на уровне около 2 метров из стены выходят две дугообразных кованых петли, назначение которых под вопросом. К этому фасаду к дому примыкает двухэтажное тесовое крылечко. С тыловой, юго-западной стороны к дому одноэтажный, каменный, оштукатуренный двор.

В планировке, на первом этаже на лицевую сторону выходят ныне две комнаты со сводчатыми потолками. Ранее, северная часть первого этажа служила въездом во двор. В комнате с 2 окнами когда-то стояла русская печь. Задняя тесовая, в 1990-х гг. руинированная часть, вмещавшая холодный мост ныне каменная, жилая, с кухней и новой трёхпроцентной лестницей на второй этаж. Здесь же имеется люк в большой подвал с лотковых сводом и окнами, расположенный под южной частью здания. При входе в подвал сохранились фрагменты каменной лестницы, кованые петли и скоба под засов.

На 2-м этаже, над кухней, ныне прекрасная теплая веранда. В передней части второго этажа две горницы, разделенные тесовой перегородкой. Изразцовые лежанки не сохранились. Как и потолочные карнизы, поскольку потолки к концу XX в. рухнули и были сделаны новые.

Легенда: В конце XX в. дом более 20 лет стоял не жилой. В первой – третьей четверти XX в. домом владел поречский род Постниковых. В конце XVIII – начале XIX в. представители рода крестьян Постниковых уходили в отход огородниками в Москву, Петербург и Ригу. Например, Матвей Иванович Постников в 1780-е гг. огородничал в Риге. Также есть сведения, что один из Постниковых – Яков, работал у графа В.Г. Орлова огородником в подмосковной усадьбе «Отрада».

Литература и источники:

Морозов А.Г.Ростовские огородники в Риге в конце XVIII – XIX в. // Вопросы отечественной и зарубежной истории, политологии, социологии, теологии, образования: материалы конференции «Чтения Ушинского». Ярославль, 2012. С. 94-100.

Морозов А. Г. Отходростовских огородников в конце XVIII — первой половине XIX в.: причины,масштабы, географические рамки // История и культура Ростовской земли 2013. Ростов, 2014. С. 91-102.

Морозов А. Г. Ростовские огородники в подмосковных усадьбах своих помещиков в первой половине XIX в. // Ростовская старина. Ростов, 2008. № 137, 26 февраля и № 141, 28октября.

Морозов А.Г. Воспоминания Лидии Николаевны Никоновой (Пелевиной) в п. Поречье // ГМЗРК. А – 1940. Отчет комплексной, научно-исследовательской экспедиции 2006.

Охрана: дом в своде памятников архитектуры не состоит.

Поречье-Рыбное. Водосвятие на праздник Крещения Господня

В Крещенский сочельник и в праздник Крещения, 18 и 19 января в православных храмах традиционно совершается Великое освящение воды. Водосвятие совершается также на реках и озерах. Старинный обычай водосвятия на реке Саре существует в Поречье-Рыбном. Прорубь, "Иордань", днем, 18 января подготовили вместе с о. Юрием Даниловым жители селения - Владимир Шкуров, Александр Баженов, Федор Дербуков и другие. В публикации представлены фотографии молебна, водосвятия и купания на реке Саре в Поречье-Рыбном в ночь с 18 на 19 января 2017 г. Фото: А.Г. Морозов. С праздником!

Рапорты бурмистра села Сулость князю С.М. Голицыну о переливке разбитого колокола, 1834 г.

Иллюстрация к книге А.А. Титова Ростовский уезд Ярославской губернии. Историко-археологическое и статистическое описание с рисунками и картой уезда. М., 1885.

В журнале домовой конторы князя Сергея Михайловича Голицына (1774-1859) за 1834 г. отложились два рапорта бурмистра ростовского села Сулость Андрея Иванова Курбакова, которые касаются переливки одного из колоколов на колокольне храма Андрея Стратилата. Рассмотрим их.

В первом рапорте, датированном 12 января, бурмистр сообщал князю, что он ездил с церковным старостой, крестьянином Абрамом Егоровым Копцовым в Ярославль, к Ивану Порфирьеву Оловянишникову. Ярославский купец, фабрикант, назван в документе колокольным мастером. С ним бурмистр и церковный староста «учинили» письменный договор о том, чтобы имевшийся на колокольне «расшибленный», то есть расколотый колокол, весом в 258 пудов перелить у него на заводе, в Ярославле. При отливке колокол должен был прибавить в весе на 42 пуда из собственной меди Оловянишникова. Вес нового колокола, указанный в рапорте, таким образом, составлял 300 пудов. После отливки и доставки колокола в Сулость предполагалось поднять его на колокольню 15 февраля того же 1834 г.

Ниже в рапорте Курбаков отмечал, что при заключении договора, в задаток И.П. Оловянишникову было дано 500 рублей серебром. Всего же на исправление колокола и на разные издержки требовалось до 4000 рублей. Бурмистр отмечал, что в селе Сулость у церковного старосты денег в наличии нет и просил князя дозволения, чтобы он приказал петербургскому старосте, крестьянину Андрею Михайлову Попкову выдать им из числа положенной на сохранение 6000 рублей церковной казны 2000 рублей ассигнациями. Затем прислать их в вотчину, то есть в село Сулость. Для изъятия указанной суммы, бурмистр с той же почтой отправлял Попкову в Санкт-Петербург документ - «билет сохранной казны». В заключении Курбаков писал, что в следующих рапортах донесет о слитии колокола и в какую сумму обошлась его переплавка. Получение этого рапорта домовой конторой отмечено 16-м января.

В своем следующем рапорте, датированном 27 марта 1834 г. бурмистр доложил князю, что разбитый колокол в Ярославле перелит. Новый колокол прибавил в весе 48 пудов 28 фунтов. Таким образом, вес нового колокола согласно рапорту составил 306 пудов 28 фунтов. Далее Курбаков сообщил, что колокол привезен в Сулость и поднят на колокольню 23 марта, «коего звон оказался всем достаточен». В заключении рапорта указаны издержки: за переливку колокола, прибавление новой меди, провоз его в село, неоднократные поездки бурмистра и старосты в Ярославль и обратно было истрачено церковной суммы 3787 рублей.

Источники:

ГИМ ОПИ. Ф. 14. Д. 3116. Л. 28-28 об., 93-93 об.

Контракт аренды огородного места в Петербурге, 1777 г.

Дом князя А.М. Голицына на Мойке, у Почтамтского моста, соединяющего Казанский и 2-й Адмиралтейскй острова в Петербурге

В материалах домовой конторы князя Александра Михайловича Голицына (1723-1807), которому принадлежали ростовские селения, села Сулость и Никольское ни Перевозе, деревни Петрушино и Хожино, часть деревни Стрелы, содержится текст контракта на аренду огородного места в Санкт-Петербурге. Рассмотрим его.

24 марта 1777 г. крестьянин Ростовского уезда, вотчины князя А.М. Голицына, деревни Петрушино (в окрестностях села Сулость) Никита Петров заключил договор со служителем или управляющим подполковника Николая Ивановича Бутурлина Алексеем Алексеевым Пылаевым. Отметим, что в документе указано титулование, звание, должность и упоминание о наградах князя Голицына: «Его Сиятельства, государственного вице-канцлера, действительного тайного советника, действительного камергера, разных орденов кавалера…». Подполковник Бутурлин упомянут как «Его Высокородие». Текст договора изложен от имени Никиты Петрова, фамилия которого не указана.

Из текста следует, что Никита Петров нанял в содержание в доме Н.И. Бутурлина «огородное место для сеяния и сажения огородных всяких трав и кореньев, с находящимися в том огороде плодовитыми деревьями и ягодами». То есть, при доме, огороднику было выделено место где уже росли плодовые деревья. Не точно, но указан адрес в Петербурге дома Бутурлина, стоящего по реке Мойке, во 2-й Адмиралтейской части.

Следующими условиями в договоре прописаны цена аренды, составившая 90 рублей в год и сроки ее выплаты. Деньги выплачивались на два срока, по 45 рублей. Первую половину суммы – к 1 июня, а другую – к 1 августа. При заключении договора Никита Петров внес в уплату и в задаток Пылаеву 5 рублей.

По условиям договора, во время содержания нанятого огорода управляющий дома Бутурлина обязывался не чинить никакого вмешательства в работы Никиты Петрова, не наносить повреждений посеянным им, так и находящимся на деревьях плодам. В свою очередь Петров обязывался находящиеся в целости деревья не подпахивать и наблюдать за ними. За деревья, поврежденные до заключения настоящего договора ответственности огородник не нес. При повреждении деревьев уже во время содержания огорода Никита Петров, был обязан заплатить за них по оценке.

При заключении договора огородник предоставил своего поручителя: «того ж града Ростова», ведомства коллегии экономии, бывшей Спасской слободы Богоявленского Аврамиева монастыря, крестьянина Андрея Васильева сына Быкова. Подпись под договором вместо арендатора, огородника Никиты Петрова «за неумением его грамоте и писать», по поставил его поручитель, Андрей Васильев Быков.

Таким образом, рассмотренный документ свидетельствует о практике заключения письменных договоров аренды ростовскими огородниками земли под огородные заведения в столице, Санкт-Петербурге, в последней четверти XVIII в. Подобные договоры, регистрировались, как правило, в маклерских книгах. Не случайно текст договора отложился и в вотчинной документации одного из крупных ростовских помещиков -  А.М. Голицына. Поскольку договор являлся серьезным основанием для выдачи крестьянину паспорта, для выезда из ростовской деревни в столицу.

Литература и источники:

Лурье Лев. Питерщики.Русский капитализм. Первая попытка. СПб., 2011.

Морозов А.Г. Отход ростовских огородников в конце XVIII – первой половине XIXв.: причины, масштабы, географические рамки // История и культура Ростовской земли 2013. Ростов, 2014. С. 91-102.

ГИМ ОПИ. Ф. 14. Д. 3085. Л.24-24 об.

О самоуправстве бурмистра Маринина в украшении теплой церкви села Поречья в 1799 г.

Агафонов С.Ф. Церковь великом. Никиты в с. Поречье. Нач. 1930 г. Фотобумага, фотопечать, 12,1 х 16,9 см // Собрание музея-заповедника "Ростовский кремль". Дата поступления: 03.02.1930 г.

В Российском Государственном архиве древних актов (далее – РГАДА), периодически работая с делами Московской домовой конторы графа В.Г. Орлова, я пытался найти документы, в которых отложились бы сведения о строительстве известной, высокой, в 94 метра, колокольни теплой церкви Никиты мученика. Отдельные факты по колокольне найти удалось, но о них позже. Рассмотрим доклад крестьянина Поречья-Рыбного, одного из церковных старост, Ивана Королева, поступивший в Московскую домовую контору В.Г. Орлова 5 января 1800 г.

Королев докладывал следующее: во-первых, в селе Поречье в теплой церкви Никиты мученика, в простенках между окон, написаны святые образа. И сделано это было по совету вотчинного правления.

Во-вторых, бурмистр Иван Маринин в «небытность» его, Королева в Поречье, собрал Совет и закрыл окна железными подставами или железными ставнями. То есть бурмистр собрал крестьян для принятия важного, для церковного строительства, решения при отсутствии церковных старост. Лиц, непосредственно отвечающих за данные вопросы. А это нарушало определенный, общепринятый порядок. В докладе констатировалось: «Чем много и сделал безобразия церкви».

Королев просил графа приказать Маринину, «…чтобы без согласия его, Королева и товарищей его Козлова и Пыхова ничего в церкви не переменял». Таким образом, в докладе названы еще два церковных старосты. Далее, Королев просил вынуть из окон железные подставы, подсчитать убытки и взыскать их «с кого следует». В заключении, он запрашивал решение графа о том, что церковные старосты могут рассудить написать новые образа и поставить в простенках. И такие образа должны быть «в размах хороший». То есть соразмерными с довольно большими простенками между окон весьма обширного зимнего храма.

В журнале домовой конторы на доклад Королева имеется достаточно подробная резолюция, датированная 9 января, с решениями по каждому его пункту. Все основные предложения Королева граф утвердил. «Подставы вынуть и кто сему убытку причиною исследовать Титову и Пыхову. И оценя взыскать с кого следует» Таким образом, выяснение убытков было возложено на двух местных крестьян. А по выяснении суммы – взыскание с виновного, то есть с бурмистра. Об исполнении всех этих мер следовало донести домовой конторе. По написанию новых, соразмерных с простенками образов, граф приказал старые иконы променять, если будут желающие.

Бурмистру же, Ивану Маринину, был отправлен приказ с приложением доклада Ивана Королева и решением «государя графа сделать по оному исполнение». 17 февраля 1800 г. бурмистр рапортовал в домовую контору, что получил приказ от 9 января и доклад Королева, который отдал Титову и Пыхову для исполнения.

1 сентября того же года порецкие крестьяне Титов и Пыхов доложили, что убыток, происшедший в церкви от действий бурмистра Маринина составил 40 рублей. Контора отписала им за известие. И деньги с бурмистра были взысканы в пользу церкви.

Таким образом, в важнейший период рубежа XVIII-XIX вв., когда в Поречье возводилась высокая никитская колокольня, в селе было три ответственных за храмовое строительство крестьянина, или церковных старосты. Подобные факты типичны: отложившиеся в маклерских книгах договоры с подрядчиками по возведению храмов заключались с ними зачастую от имени священника, бурмистра и нескольких старост, которых община делегировала наблюдать за строительными работами. Полномочия таких старост были достаточно велики. Доклад Королева также свидетельствует об определяющей роли графа В.Г. Орлова в решении вопросов, в том числе спорных, по строительству и украшению церквей.

Как известно, авторство никитской колокольни в краеведческих изысканиях XIX в. и в советской историографии приписывается «простому крестьянину» А.С. Козлову. В рассматриваемом докладе мы видим представителя с такой фамилией, ответственного за церковное строительство. Однако его имя и отчество не указано. Есть документальные свидетельства 1770-1780-х гг., что должность церковного старосты занимал Степан Иванович Козлов (1730-1813), – отец Алексея Степановича. Здесь: или отец, или сын Козловы. Документально подтверждается пока лишь факт, что 25 января 1801 г. граф В.Г. Орлов приказал: «Быть Козлову бурмистром». В основе утверждения Козлова на должность лежал доклад от 23 января, крестьян Баженова, Маринина и Королева, предложивших его на место бурмистра Маринина: «Быть бурмистром Алексею Козлову – он поведения хорошего, имеет достаток. Должность сию может править без тягости». Естественно, в поле деятельности нового бурмистра попадало и храмовое строительство…

Литература и источники:

РГАДА. Ф. 1273. Оп. 1. Д. 544. Л. 15 об. – 16, 95.

Там же. Д. 531. Л. 136.
Там же. Д. 557. Л. 36.

О «полесщике» и продаже графского леса Борисоглебскому монастырю

Прокудин-Горский С.М.  Вид с дороги на Борисоглебский монастырь, 1911.

Как известно, в Борисоглебской вотчине графа В.Г. Орлова, помимо Борисоглебских подмонастырных слобод, в конце XVIII первой половине XIX в. имелись прекрасные и довольно обширные лесные угодья. В «Книге договоров и сделок между купцами и др. 1792-1796 гг.», или маклерской книге города Ростова, встретилось несколько договоров, касающихся упомянутого леса.

1 января 1795 г. крестьянин села Поречья-Рыбного графа В.Г. Орлова Козьма Григорьев заключил договор с архимандритом Борисоглебского монастыря отцом Евгением. Текст изложен от лица Козьмы Григорьева фамилия которого не упомянута. Важно, что в документе указана его должность: «Полесщик». То есть – лесник.

В договоре значится, что у Козьмы в Ростовский Борисоглебский монастырь, из подмонастырной рощи, принадлежавшей графу В.Г. Орлову, куплена часть леса «на корню». Отмечается, что этот лес разный по своему качеству: крупный, средний и мелкий. Покупался он для монастырских потребностей.

Площадь делянки составляла до 200 сажен в окружности (426 м). То есть это была довольно большая делянка. Указано ее положение на местности: между первой дорогой в роще, между болотом и по ростовской дороге. При отводе продаваемого леса, вокруг него, на крайних деревьях были «положены», установлены особые монастырские знаки.

За проданный лес Козьма Григорьев получил от казначея упомянутого монастыря, иеромонаха Мельхиседека при заключении договора деньги в сумме 350 рублей «сполна». По условиям договора Козьма не мог принуждать монастырь к скорой рубке леса, «...терпеть год, два, или доколе продажа рощи оной не закончится». При этом отведенный монастырю лес «полесщик» не должен был оставлять без присмотра.

Лишь 19 июля того же 1795 г. стороны явили договор в Ростове, у маклерских дел. Вероятно тогда, когда монастырь начал рубку леса. Договор был внесен в маклерскую книгу под №69 маклером Алексеем Приваловым. Под договором стоят подписи монастырского казначея и «полесчика», крестьянина Козьмы, который, как видим, был грамотным.

Таким образом, договор свидетельствует о том, что при Борисоглебской вотчине графа В.Г. Орлова в конце XVIII в. имелась должность «полесщика» - лесника, в обязанности которого входило не только непосредственное смотрение за лесными угодьями. Согласно «Уложению» В.Г. Орлова, ранее эти обязанности возлагались непосредственно на вотчинную администрацию Борисоглебских слобод: бурмистра, земских и выборных. Такая должность, скорее всего, была введена в Борисоглебских слободах не «Миром», то есть крестьянской общиной, а домовой конторой помещика. Поскольку обязанности «полесщика» исполнял не местный, борисоглебский, а порецкий, то есть крестьянин из соседней, крупной ростовской вотчины Орловых – села Поречья-Рыбного, не имевший местных связей, видимо, для меньших злоупотреблений. Для ведения операций с продажей леса «полесщики», очевидно, располагали полученными от графа «Верющими письмами» или доверенностями.

Литература и источники:

Морозов А.Г.«Повеления» графа В.Г. Орлова 18 июля 1774 г. о застройке Борисоглебских слободи об охране леса // СРМ. Ростов, 2016. Вып. XXI. С. 67-70.

РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 2888 Книга договоров и сделок между купцами и др. 1792-1796 гг. Л. 218.

Топоним «Белка» в Поречье-Рыбном и Огарево

"Белка". Вид с северо-запада, левого берега реки Сары. Фото: Николай Куликов, 2015.

Белка – пойменная излучина реки Сары к западу от Поречья-Рыбного, огибающая возвышенность, на которой находится д. Огарево. На Белке находится футбольное поле. Река огибает его с трех сторон, русло напоминает беличий хвост. С четвертой стороны высокий Огаревский холм. Место купания. «Ушли купаться на Белку». В 1995 г. в реке, при ловле раков, у подножия того же обрывистого холма учеником Поречской средней школы Николаем Шленевым был найден каменный топор с отверстием для рукоятки. У подножья холма имеется зарастающий пруд, где в 1955 г. школьником Николаем Плоховым был найден каменный топор, переданный в ростовский музей.

Литература и источники:

Маринин И.Л. Рядом с Великим соседом // Газета «Путь к коммунизму» 10 октября 1986.

Морозов А.Г. Материалы к топонимическому словарю Ростовского муниципального района: топонимия Поречского сельского округа на рубеже XX – XXI вв. // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 2009. Вып. XVIII. С. 164.

Морозов А.Г. Запись от Александра Алексеевича Никонова, 1956 г.р. в п. Поречье // ГМЗРК. А – 1940. Отчет экспедиции 2006. С. 151.

ГМЗРК. А - 104, А – 107.