Из книги Николая Ефлатова, уроженца и жителя деревни Галахово (приход села Первитина):"Но сначала немного о самогоноварении. В деревне его гнали всегда, несмотря на вспышки ужесточения властей разных времен. Мне довелось побывать в Угличе, в музее водки. Поразило многообразие самогонных аппаратов, применяемых в производстве дешевого напитка. Оказывается, и к царскому столу поставлялась самогонка, только пятнадцатикратной перегонки. Простой сермяжный люд довольствовался однократной.
У нас в Галахове испокон веков действовало три аппарата – один находился немного углубленный в болото, который – «курировал» Илья Райков, в середине деревни – в болоте же – принадлежал Николаю Куликову-Егорову, третий – в северном конце – Митрию Куликову-Семину.
Эти «аппараты» большую часть времени ржавели в болоте без дела. Но вот перед престольным праздником они оживали. Дело в том, что к Спасову дню (14-го августа) в каждом доме поспевала заваренная раньше брага, я еще застал то время, когда брагу заваривали на ржаной муке. Дрожжей тогда не было, делали так называемую «головку» из хмеля, который рос в изобилии в болоте. Мама знала, как делать «головку», к сожалению, я ее не спросил, и поэтому не знаю.
Брагу из муки заваривали в деревянной шайке в теплом уголке. Из пуда ржаной муки, обязательно прошлогоднего урожая, выходило восемь литров превосходного самогона. Аппарат представлял из себя следующую установку. Первая металлическая бочка, заполненная водой наполовину, ставилась на костер, на камни. От нее шла железная труба к другой бочке, называемой двухденок, в ко-торую заливалась брага. От двухденка шла медная трубка небольшого диаметра в другую, третью открытую бочку. Трубка, закрученная в спираль, называлась змеевиком. В последней емкости должна находиться постоянно холодная вода. Процесс происходил так: когда в первой заткнутой бочке закипала вода, пары поступали в двухденок – в брагу, нагревали ее до кипения. Пар, выделяемый из браги, направлялся в змеевик и, охлаждаемый водой, превращался в жидкость – в самогон.
Самогон из муки получался отменный, знатоки говорили – мягкий. Пился легко, действовал не сразу, и не заметишь, как свалишься с копылков. Когда начали гнать самогон из сахарного песку, то двухденок утратил свое значение, и обходились без него, брагу заливали в первую бочку. Из муки брагу нельзя было заливать в первую, так как она подгорала и появлялся нехороший привкус.
Самогоноварение – процесс романтический. К первому Спасу поспевал молодой картофель, свежие огурчики, зеленый лучок. Все эти закуски приносились к самогонной точке для того, чтобы было чем закусить. Дело в том, что на самогоноварение образовывалась очередь. Кто-то гнал, а следующий был на очереди, во время ожидания – дегустировали. Что там говорить, - дегустировали!.. Иной так «надегустируется», что не выдержит, уснет, положив голову на болотную кочку.
Деревня гнала и пила самогон во все свои торжества: в престольные праздники, да и в советские – тоже, во время свадебных торжеств. К свадьбе заготавливали самогона целую молочную флягу (36 литров), это 72 бутылки, такую уйму водки купить крестьянину было не по карману. Что интересно, я был свидетелем, когда мужики напивались в стельку, беспробудно спали в лопухах, но я не помню, чтобы на моем веку кто-нибудь упился до смерти".
Картинка же - снимок 2007 года, сделан в окрестностях Галахова. Песчано-гравийные карьеры там. В той книге, откуда цитата, целый раздел отведен под историю борьбы местных жителей против этих карьеров - которые должны были бы деревню съесть.
