Ростовское, антикоррупционное, 1805 года

 

«Ростов, 1805 года, октября 18 дня. Я, нижеподписавшийся, дал сию расписку ростовскому первой гильдии купцу Федору Борисову сыну Мясникову в том, что я, следуя из Нижнева [Новгорода], следовавши до Калуги, при казенном железе поверенным, присвоил к себе умышленно денег двести двадцать пять рублей, которые я должен в сем же месяце заплатить, а есть ли я оные не выполню, то подвергаю себя законному суждению за свои худые поступки безо всякого прекословия. К сей расписке ростовский посадский Алексей Федоров Кононов подписуюсь».

РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 3417. Маклерская книга города Ростова 1805 года. Л. 31 об.

 Контекст:

 В истории уголовного права России длительное время присвоение, растрата чужого имущества не выделялись как самостоятельный состав преступления. В Соборном уложении 1649 года предусматривается в абсолютном большинстве случаев гражданско-правовая ответственность за совершение этого деяния, то есть виновный лишь компенсирует причиненный потерпевшему материальный убыток.

 Артикул Воинский 1715 года - первый в правовой истории России кодифицированный уголовный закон, наряду с уже известными преступлениями против собственности (кражей, грабежом, истреблением, повреждением чужого имущества) называл новые - присвоение, растрату казенных денег, присвоение (утайку) имущества, сданного на хранение, присвоение находки.

 О присвоении вверенного имущества в Артикуле воинском также идет речь – согласно арт. 193 «Ежели кому, что в верные руки на сохранение дастся, а потом в принятии он запрется, или иным каким способом искать будет, чтоб утаить, тогда оного, яко вора, таким же образом, по состоянию дела и цене повереннаго ему добра, наказать».

Сочетание присвоения и растраты имело место в арт. 194: «Кто его величества или государственныя деньги в руках имея, из оных несколько утаит, украдет, и к своей пользе употребит, и в расходе меньше записано и сочтено будет, нежели что он получил, оный живота лишится и имеет быть повешен. Тую же казнь чинить и тем, кои ведая про то, а не известят». Таким образом, именно с этих норм в российском уголовном законодательстве впервые четко и однозначно присвоение и растрата чужого имущества выделяются в качестве самостоятельных составов преступления против собственности. Однако надо иметь в виду, что Артикул воинский, как известно, регулировал, прежде всего, отношения военной службы и соответственно его нормы применялись к военнослужащим.

 Ряд исследователей полагает, что нормы Артикула воинского распространялись не только на военных, но и на всех гражданских лиц. В подтверждение приводится, как правило, довод о том, что согласно Указу 1716 года списки Устава воинского предписывалось напечатать и разослать «во все корпусы войск наших, также по губерниям и канцеляриям, дабы неведением никто не отговаривался ... оный хотя основанием воинских людей, однако же касается и для всех правителей земских».

Анализ Артикула Воинского 1715 года позволяет все же говорить о том, что в основном в него были внесены изменения относительно разбоя, грабежа, краж, а во всем остальном, в том числе и в отношении ответственности за совершение мошенничества, было сохранено содержание Соборного уложения 1649 года.

 Поэтому ростовский купец Ф.Б. Мясников поступил в соответствии с Соборным уложением, взяв долговую расписку, что накладывало на лицо, совершившее растрату, обязанность возместить причиненный потерпевшему материальный убыток и пр.