Женатый семинарист может снять что-нибудь за пределами
Лавры. Вместо комнаты или квартиры мы сняли дом, на улице Гражданской, то есть
тогда почти на отшибе. Это был знак. Подобный стиль мы уже не меняли.
Деревянный дом с высокими окнами в деревянных рамах, немного старой мебели.
Платили мы мало, так как на нас смотрели как на сторожей своей дачи. Май 1993
года был теплым и многообещающим. Жена уговорила вскопать участочек земли. Мы
засадили его картошкой и обнес кое-какой оградой из прутьев и досок. Тем не менее,
10 июня мы уехали в Ростов на каникулы, жена взяла отпуск.
Поехали
мы необычно. Пошли до станции на железной дороге от Дмитрова до Александрова.
По дороге попали в сильный ливень. Не знаю, почему у нас не было зонтов, то ли
по молодости, то ли потому, что это первый день сильных дождей, которые
проливались затем весь месяц каждый день. Ах, а май был таким теплым! Мы сушили
вещи на сиденьях в электричке, а когда приехали в Ростов, поначалу удивились,
что лужа на улице от вокзала в город, разлилась от дома до дома во всю ширину.
В первом же магазине жена купила пару сапог и носит их до сих пор. Я купил в
«Вите» хромовые сапоги, щеголял в них все время отпуска, но быстро сносил.
Дорога
с вокзала в город приводит в Ростовский кремль. Мы не зашли ни в Успенский
собор, ни в кремль, но поднялись на звонницу. Там царствовал молодой и бодрый
тогда отец Сильвестр, нас напоили чаем, рассказали дорогу. Когда я,
заглядевшись на радугу над озером Неро запоздало спустился со звонницы, то
познакомился с колоритным ярославским юмором. Некий отец Михаил, по виду пират
со всклокоченными волосами и золотым зубом, заявил, что моей жены уже нет. Она
ушла в монастырь. Ха-ха! Я расстраивался недолго, и еще попил чаю с печеньками.
Улицы в Ростове сами знаете какие, но их неочевидное преимущество в том, что
они прямы и уже скоро, мимо фабрики Рольма мы шли по Желябовской улице. Нельзя
было не заметить, что мостовая была хоть и дырявая, с совершенно сползшим
асфальтом, но замощена была вся булыжником. Впереди заямачили руины Авраамиева
монастыря. Далеко ушли и в первый раз здесь. Улица пуста и показалась замызганная
женщина невысокого роста:
— Скажите, это Авраамиев монастырь? Мы правильно идем?
— Что?! Не знаю.
— Ну это, там молодые люди живут, восстанавливают
монастырь…
— А…! Попы? Да… Они там живут, — и махнула рукой.
— Спасибо.
Мы
с женой познакомились на приходе собора Спаса Андроникова монастыря. Монастыря
никакого не было, был и есть музей, в котором жена работала смотрителем, на
самом деле продавщицей в свечной лавке. Приход был молодежный, веселый. На
случайно заходивших бабушек мы смотрели с удивлением. Перемигивался, мол, мы не
так уж плохи, если к нам заходят настоящие верующие. Настоятель тогда уже купил
«домик в Ростове», и так в голодные и подвижнические годы вызрела, вернее, не
раздумывая пришла идея устроить подворье в маленьком русском городе. На решения
повлияла и жалость по отношению к монастырю как к объекту культурного наследия,
который стремительно разбирался на строительные материалы.
Богоявленский
собор выглядел гораздо лучше на старых фотографиях. Тогда он был окружен
двойным лесом, то есть был в старых строительных лесах, а вокруг него росли
колоссальные заросли тополей, за которыми его было и не видно. Под тополями
росли почти тропические лопухи, кое-где были остатки быта: станок для изгибания
труб, колонка «бассейка», вешалки для белья, сараи и поленницы, единственный на
всех грязный туалет. В «Абрамии», в двухэтажном корпусе жило около двадцати
человек. Они умели плести корзины, копать гряды, мастерить, рассказывать
были-небыли, были ловкими ворами. Почти никого из них не пришлось расселять,
почти все они пили и все потихоньку умерли за десять следующих лет. Одноэтажный
корпус, бывший братский стоял некрашеный, без кровельного железа, вточь-точь
как сейчас фабрика Рольма.
Мы
были едва ли не первой семейной парой, приехавшей сюда. Подразумевалось, что мы
будем помогать, и действительно, мы копали и пололи и что-то еще по хозяйству,
да и готовили сами себе. На выходные ходили в разные ростовские храмы, своего тогда
не было. Занимало все это только две комнаты, в одной спальня, в другой
трапезная. Как раз накануне оштукатурили одну комнату, нас поселили отдельно,
положили на железные кровати, к которым тогда все были привычны. В этой комнате
было так сыро, что жена вспоминала, что в первую ночь капля воды текла у нее
прямо по носу. Саша Самсонов, 22 года, глава всего этого притащил грубые
советские тэны и включил, чтобы стены сохли быстрее.
От этого нас чуть не убили. Как мы не устали,
не спалось от впечатлений. За кирпичной стеной раздалась грубая ругань. В дверь
заколотил сосед, он не кричал, а орал в полный голос. Бедная жена, что она
подумала?! Открывать как-то не хотелось. Каким-то образом сообщили Саше, все
собрались и кое как скрутили пьяного соседа, в руках у него был топор.
Выяснилось, что от нагрузки у него что-то стало с проводкой и он не мог
смотреть телевизор. Поэтому пришел разобраться, по-свойски. Так закончился первый
день в Ростове. Мы выжили.
Продолжение следует…
Комментариев нет:
Отправить комментарий