Из воспоминаний Веры Дмитриевны Титовой. Моя педагогическая работа перед первой мировой войной (1909-1915 гг.)

Ростовский кремль. Фотография С. М. Прокудина-Горского. 1911 г.

Елена Рогушкина - старший научный сотрудник отдела Истории Нового времени и ГИС ГМЗ "Ростовский кремль" продолжает публикацию воспоминаний Заслуженного учителя РСФСР и Почетного гражданина г. Ростова Веры Дмитриевны Титовой, которые хранятся в архиве Ростовского музея. Предыдущие публикации воспоминаний смотрите здесь, здесь и здесь.

(продолжение)

РЯМЗ КП-1656/15 Инв. № АД-704/21

Ф.330. Д. 21.

Отношения с учащимися.

Во время моей работы в начальных школах, т.е. в школе имени Мальгиной и в министерском училище, у меня были очень хорошие отношения с учащимися.

(Л. 16.)

Я с большим вниманием относилась ко всем ученикам, присматривалась к ним, выявляла затруднения, какие имелись у них и всегда охотно помогала. Особенно хорошие воспоминания у меня остались от занятий с девочками в двухклассном училище. Мы часто совершали экскурсии, собирали растения и засушивали их. В школе в одной из небольших комнат, где хранились различные пособия, на полу в течение всей весны в толстой промокательной бумаге лежали засушенные растения. Девочки приходили и перекладывали их, пока они не высыхали совсем.

В один весенний день мы всем классом ходили в село Богослов, смотрели там старинную деревянную церковь, а также знакомились с весенней флорой.

В другой раз на пароходе ездили в село Угодичи. Там узнали, какие основные культуры возделывали крестьяне. Поездка эта доставила много удовольствия девочкам и оставила большие впечатления. Знакомый учитель (Л. 16об) села Угодичи сфотографировал нас. Карточка сохранилась у меня.

Много экскурсий естественно-исторического характера совершали мы в городе Ростове.

Часто девочки приходили ко мне на квартиру. Я беседовала с ними о их учёбе и жизни; спрашивала, куда хотят поступить учиться и кем хотят быть. Девочки 5-го класса большею частию желали поступить учиться в гимназию. Нередко приходили ко мне Варя Каменская, Катя Седова, Оля Губанова и др. Впоследствии Варя Каменская, член партии с 1920 года, работала в Ростове свыше 30 лет секретарём в райкоме партии. Катя Седова работала в одном из учреждений города Ростова. Оля Губанова – агроном в Ростовском районе.

Когда в 1915 г. я уехала учиться на Высшие женские курсы, эти девочки присылали мне очень трогательные письма, полные любви и доброго отношения ко мне. (Л. 17) Некоторые из них у меня сохранились.

Присылали мне письма в Петроград и учителя, с ними у меня также всегда хорошие отношения. Они желали мне доброго здоровья и успехов в науках, у меня, к сожалению, сохранилось только одно письмо от Александры Гавриловны Климатинской – заведующей школой.

Многие бывшие учащиеся министерского училища и сейчас встречаются со мной в Ростове, приветливо разговаривают, справляются о моём здоровье и желают долгих лет жизни.

С двумя ученицами завязались дружные отношения: с Варей Каменской и Леной Антоновой (Лихтер). Муж Вари Каменской был убит в первые месяцы войны с фашистами. Дочь ее, Клара, училась у меня в десятилетке №2 и окончила ее. Варя Каменская после тяжёлой болезни умерла в 1961 году, и пришлось мне, её (Л. 17об.) учительнице, произнести у гроба печальное слово прощания. Лена Антонова – Лихтер работала на почте бухгалтером; муж ее, Семён Владимирович, музыкант педагогического училища; сейчас оба они на пенсии. Лена имеет сына и внука. Она навещает меня, а также я ее. Два лета подряд вместе жили на даче в Борисоглебских слободах в 1960 и в 1961 гг.

Несколько слов об инспекторах.

Во время моей работы в школе непосредственным начальством были инспектора народных училищ Вениамин Семёнович Преображенский, Николай Иванович Поспелов и Николай Степанович Цыплёнков.

В.С. Преображенский ко мне относился с должным уважением, но многие учителя говорили, что иногда он был груб; любил подслушивать у дверей класса. Не даром в 1918 году, после революции в сатирическом журнале «Колотушка», издававшемся в Ростове, он был (Л. 18) изображён в виде ползущего скорпиона, и было подписано: «Веня-скорпион» (где он в это время работал – не знаю).

Н.И. Поспелов был несколько сух; очень требователен, но всегда вежлив. Мог оказать помощь учителям в затруднительных случаях. Он одобрил мой доклад «Наглядный метод обучения».

Н.С Цыплёнков всегда был готов помочь учителю; отношения с работниками школы были самые доброжелательные. Очень любил совершать с учащимися экскурсии в природу.

Общественная работа.

Работая в начальной школе, я принимала значительное участие в общественной работе. В городе Ростове существовало «Естественно историческое общество» членами его в большинстве случаев были учителя города Ростова и уезда. Председатель общества – Н.С. Цыпленков; секретарём была я. Члены общества читали (Л. 18об.) лекции. Например, на тему «Строение вещества». Немало прочитано лекций на астрономические и биологические темы. На собрания общества приглашались члены общества, а также все желающие. Это общество большой работы развить не могло, так как не имело никаких средств, даже членство было бесплатное. Почти вся работа сосредотачивалась внутри членов общества для самообразования: для расширения и углубления знаний по различным вопросам окружающего мира.

Прогрессивная часть преподавателей открывшейся в городе Ростове мужской гимназии, преодолевая большие препятствия со стороны полицейского начальства, организовала на фабрике б. Кекина (теперь Рольма) воскресную школу. Меня пригласили заниматься там. Помню, как пришла я на первое собрание по вопросу воскресной школы. Совещание происходило в здании мужской гимназии, в учительской. Посредине (Л. 19) стоял длинный стол, покрытый тёмно-красным сукном; около стола стулья, перед каждым стулом на столе лежала бумага и карандаш. Учителя мужской гимназии, собравшиеся на совещание, были уже с большим опытом педагогической работы, а я еще была малоопытной учительницей, только имела большое желание работать по распространению грамотности среди рабочих. Собрание указало, что каждому учителю надо выбирать наиболее доходчивые методы работы, чтобы как можно быстрее ликвидировать неграмотность. Мне было очень приятно находиться среди высокообразованных людей: учителя мужской гимназии составляли интеллигенцию города Ростова. Я чутко прислушивалась к выступлениям преподавателей, принявших участие в совещании.

Воскресная школа насколько раз, по распоряжению властей, закрывалась, потом опять открывалась. Я работала зимы (Л. 19 об.) Сначала я как-то стеснялась: не могла привыкнуть к взрослым, часто даже немолодым ученикам. Чтение вела по азбуке Л.Н. Толстого. До сих пор помню некоторые места этой книг и, имеющие революционный смысл: Мы не рабы. Рабы – не мы. Занималась еще арифметикой и письмом. По арифметике пользовалась указаниями учителя мужской гимназии Косминкова. Разрешения на занятия у инспектора В.С. Преображенского я не спрашивала: это сделано было организатором воскресной школы К.В. Котроховым. Только однажды В.С. Преображенский довольно строго спросил меня: «Вы занимаетесь в воскресной школе?» Кроме меня занимались еще некоторые учителя начальных школ.

К общественной работе надо отнести моё дежурство в методическом музее наглядных пособий, который существовал тогда в Ростове. Каждую среду от 4-х до 7-ми часов я дежурила в музее и выдавала пособия учителям.

(Л. 20)

Моё отношение к политической жизни страны.

Политикой за время своей работы в начальной школе (с 1909 по 1915 г.) я не занималась. Это было время реакции; левые социалистические партии ушли в подполье. Пропаганда идей марксизма велась большею частию среди рабочих и крестьян. До нас доходили слухи, что на фабрике б. Кекина организуются социал-демократические кружки. Интеллигенция мало привлекалась в нашем городе. Я думаю, из опасения предательства и провала работы партийных ячеек. Открыто работали только те партии, которые стояли за монархический строй, как незыблемый и единственно возможный в России.

Моё участие в политике того времени выражалось только в чтении газет с отчетом Государственных дум, в которых печатались речи депутатов. Отец мой очень интересовался прениями, которые происходили в Государственной Думе, и заставлял меня читать газету «Русское слово».

(Л. 20 об.)

Несмотря на полицейские меры со стороны царского самодержавия, часто прорывалось недовольство народа существующим строем. Забастовки рабочих жестоко подавлялись полицией и жандармами. Многие революционеры томились в тюрьмах и в ссылке. Много было неблагонадёжных и среди интеллигенции.

Свой протест народ выражал самыми различными способами. Например, даже на маскарадах, которые устраивались в клубе Общества любителей искусств, были маски на злободневные политические темы. Однажды появилась на маскараде маска в чёрном домино с красочным плакатом, на котором резко подчёркивалась мнимость манифеста 17-го октября. Другое домино предельно чётко изображало депутата Государственной Думы Пуришкевича; его монархические речи были написаны на груди и спине. За подобными масками (Л. 21) тотчас же являлся полицейский надзор, но благодаря друзьям эти маски вовремя исчезали. Были и другие маски, критикующие некоторые явления политической жизни.

Моё отношение к религии

С самого начала своей педагогической работы я начала отходить от религии. Правда, я еще продолжала ходить в церковь. Часто ходила в собор, но это было больше ради прогулки. Посещала и приходскую церковь; это делалось для того, чтобы несколько успокоить отца и мать: не хотелось огорчать их. Нередко я ходила в церковь еще и потому, что мне нравилась красота церквей (собор, Яковлевский монастырь и др.), а также нравилось хорошее пение. Были прекрасные хоры в соборе, в церкви воздвижения креста господня и в некоторых других. Отец мой был верующий, несколько лет был церковным старостой, но он не особенно часто (Л. 21об.) принуждал нас, детей, посещать церковь. Он, например, не верил в новоявленную икону «умиление», которая объявилась тогда в Благовещенской церкви. Большинство жителей и города Ростова и Ростовского уезда приходили поклониться этой иконе. Многие принимали «чудотворную» икону в свои дома. В нашем доме ее не принимали, в чудеса не верили; отец сомневался во всей этой шумихе. Я, конечно, в эту икону не верила и ни разу не была в благовещенской церкви.

Из церковных обрядов (таинств) мне особенно не нравилось «таинство» покаяния, и я с самого начала самостоятельной жизни не ходила на исповедь. Даже сейчас удивляюсь, как это прошло незамеченным со стороны начальства. Я знаю, что в деревнях духовенство и урядник следили за тем, ходит ли учитель в церковь, признаёт ли исповедь и т.д.

Я стала неверующей, и всё, что было связано с культом (Л. 22) религии, стало чуждо мне. Но книги, где говорилось о первых христианах и их мучениях, я любила читать. Я считала, что христиане терпели жестокие мучения во имя новых идей, отличных от языческого мира. Я усматривала здесь борьбу простого народа, рабов с развращенной аристократией, утопавшей в роскоши и пресыщенной властью. Например, с большим интересом я прочитала произведение Сенкевича «Камо грядеши». В то время оно было переделано в пьесу и ставилось в театрах. Поставлена она была и в Ярославле. До сих пор помню, что очень красивы были декорации, прекрасные римские одежды, восхитительна игра артистов. Сильное впечатление произвёл этот спектакль; запечатлелся на долгие годы, а тогда в театре многие, в том числе и я, не стесняясь, плакали, даже рыдали.

Хочется отметить одно событие того времени. В 1913 году было отмечено трёхсотлетие дома Романовых. Царское семейство посетило свой город Ростов в мае месяце 1913-го года. Учащиеся всех школ в праздничной форме были (Л. 22об.) выстроены на площади против здания мужской гимназии. С каждым классом был учитель или учительница – также в парадной форме. Царское семейство и его свита в открытых автомобилях проехали с вокзала в собор. Я только тут и видела эту процессию, больше я никуда не ходила так как очень устала: пришлось долго ждать приезда царя. Жители города Ростова, особенно женщины, в течение дня «бегали» от одного места пребывания царя до другого, и видели несколько раз. Всех особенно интересовал наследник Алексей; Он был болен и не ходил; его всё время носил на руках дядька (казак).

В связи с посещением царём нашего города вспоминается такой, несколько неожиданный разговор. Три из моих знакомых девушек-учительниц «успели» познакомиться с офицером из свиты царя. Он стал приглашать их покататься на лодке по озеру Неро. Девушки отказывались, говоря, что они еще раз хотят посмотреть царя. На это офицер сказал: «Что смотреть, обыкновенный (Л. 23) мужик с рыжей бородой». Прогулка по озеру Неро состоялась.

Царь и его семья пожелали увидеть девочку (Лепешкину), которая была, так сказать, «виновницей» появления иконы «умиление». История появления «чудотворной иконы умиление», как тогда распространяли по городу, такова: больной ревматизмом девочке во сне явилась икона, которая находилась в алтаре благовещенской церкви. Она сказала, чтобы ее вынесли из алтаря в церковь для поклонения верующим: она будет помогать и исцелять, исцелит и ее. Я во всё это не верила, вероятно, священник придумал эту историю, и сам вынес эту икону. Никакого исцеления я не встретила, но народ верил в «чудо», и доходы церкви возросли до небывалых размеров.

Девочка был представлена царю в Благовещенской (Л. 23 об.) церкви. Это показывает, что царская семья верила во всякие чудеса, явления святых во время сна, мнимые исцеления больных во время сна, мнимые исцеления больных и т.д. Не удивительно, что позднее во дворце появилась такая фигура как Распутин.

Продолжение следует…

Пароход "Николай I" у пристани города Ростова на озере Неро. Конец XIX - начало XX в. // Собрание ГМЗ "Ростовский кремль"

Богоявленская церковь села Угодичи. Открытка нач. XX в. // Собрание ГМЗ "Ростовский кремль"