Истории из жизни крестьян пореформенных времен

Истории жизненные - взяты из Трудов комиссии по преобразованию волостных судов (СПб., 1873)

К брату на чай

Пригласил некий борисоглебский крестьянин сына в гости. Скажем, крестьянин Алексей – сына Михаила. Отец жил в дому второго своего сына, допустим – Ивана. У Ивана была жена, например, Татьяна – естественно, Иванова.
И вот сидят они, пьют чай. «И за чаем они в чем-то разсорились». Михаил вышел из-за стола – и дал брату Ивану пощечину. «И пошла драка».
Михаил по ходу дела «раскосматил» Татьяну, жену Ивана. Отец Алексей меж тем был вышедши – и не видел, с чего все началось. Вошедши же – увидел, что братья «пришли оба в крови».
Иван обратился в волостной суд с жалобой на брата – что «прибил жену его и разбил со сливками плошку». Суд постановил – «за буйство» наказать Михаила розгами, назначив 10 ударов.
Значит, борисоглебские крестьяне чай со сливками пили!

Про любовь

Крестьянка поречская – Екатерина, например – жаловалась в волостной суд на крестьянина, допустим, Захара, за «преследование и причинение разнаго рода безчестий» ее дочери. Захара этого она в суде назвала «уродом» - видимо, имея в виду какие-то особенности его внешности. Показала также, что Захар, охваченный «любовной страстью» к указанной девице, одобрения не получал своим чувствам – девица испытывала к Захару «отвращение». Почему Захар «неоднократно в ночное время бил стекла» в доме мамы с дочкой. А «в праздник Никитина дня» и вовсе – «зажег стог сена… который был потушен соседями».
Волостной суд отметил, что хоть Захар и «урод, но его все умственные способности и душевные силы находятся в полном нормальном состоянии». А потому влюбленный Захар за «буйства, озорства и разбитие стекол» был наказан розгами (пятью ударами). Подпиской его обязали прекратить преследование девицы.
А стекла пусть мама сама вставляет – по бедности Захара и отсутствию в иске просьбы Екатерины о возмещении материального ущерба.

Пенсия для отца

Шулецкий крестьянин – назовем его Семеном, захотел через волостной суд добиться себе пенсии от живущего в Петербурге сына – Василия, например. Да, он, отпустил ребенка в Питер в 1870 году, а жену Василия Прасковью с детьми – в дом ее матери. Но! Это вовсе не означает, что он отделил сына. И сейчас он «желал бы его», Василия, «иметь в своем доме».
Суд решил, что «питерец» Василий должен отцу платить ежегодно по 15 рублей. И в случае смерти отца Василий будет наследовать его имущество.

Штурм питейного дома

История уже не Ростовского уезда - Ярославского. Крестобогородский волостной суд получил от мирового судьи дело крестьянина Давида (назовем его так). Крестьянин Константин жаловался: Давид, мол, нанес обиду Екатерине, жене Константина.
Обида заключалась в следующем. Давид укусил Екатерине «безъимянный палец»! Врач засвидетельствовал это как легкое телесное повреждение.
Дело в том, что Давид явился в питейный дом к Екатерине, был нетрезв, «произвел в заведении шум и безпорядок и между тем причинил обиду», о которой сказано выше. Жалобу подтвердили свидетели – сестра Екатерины Пелагея, солдатка Анна и мещанка Раиса. Да и сам обвиняемый не отпирался, уточнив, правда, что «потерпел немалое оскорбление» от Константина. Суд предлагал соперникам примириться – безуспешно. Константин представил в суд две «изломанныя с навесов железныя петли» - итог штурма Давидом питейного дома. Кстати, штурмом мероприятие названо в суде.
Суд решил Давида «по старости лет» от телесного наказания освободить, за беспорядок и обиду, нанесенную Екатерине, оштрафовать на три рубля «в пользу мирских сумм».
Для взыскания же с Давида затрат на восстановление поломанных дверей Екатерина должна подать новый иск – «взойти новым делом».