В публикации "Село Поречье в конце 18 и в середине 19 в." // Ростовская земля история и культура 23 августа 2011. http://rostland.blogspot.com/2011/08/1792.html С.В. Сазонов отметил на плане Генерального межевания 1770-х гг. и на карте А.И. Менде 1856 г. плотину на реке Где, как мельничное место, водяную мельницу.
Несколько штрихов по истории поречской водяной мельницы с воспоминаниями и фотографиями из семейного архива заслуженного художника России Александра Геннадьевича Алексеева.
1. Краткие "Экономические примечания" к вышеупомянутому плану ГМ: "Село Поречье с пустошами князя Григория Григорьевича Орлова. Дворов 400. Муж. – 860. Жен. – 1036. Под усадьбою – 68 дес. 82 саж. Пашни – нет. Сенных покосов – 1128 дес. 1377 саж. Лесу – 110 дес. 1200 саж. Неудобной земли – 114 дес. 568 саж. Всего – 1421 дес. 827 саж. Село на обеих сторонах реки Гды, речки Бесовки и двух ручьев безымянных в нем церкви, первая холодная верховных апостолов Петра и Павла с приделом Казанской пресвятой Богородицы и Чудотворца Николая. Вторая теплая св. великомученика Никиты с приделом трех святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста и пять крестьянских домов каменных и кирпичный завод. В селе каждую неделю по воскресным дням бывает торг. Церковная земля на суходоле. Дача при озере Неро, при большой дороге, лежащей из Ростова в Петровск. На реке мукомольная мельница о шести поставах. Трава хороша. Лес дровяной. Крестьяне на оброке, которые имеют разные промыслы".
2. О мельнице Экономические примечания к дачам Ростовского уезда за 1856 г. и описание города Ростова и уезда. Том 3. (исп. поручик Казанцев) Специального межевания А.И. Менде: "В самом селе Поречье на реке Где водяная мельница [к]пошвенная о 5 поставах, принадлежит вотчине. Размалывает в течение года до 30 000 пуд. ржаного хлеба, частью и цикорного кофе. Работают на мельнице вольнонаемные 3 человека с платою по 40 руб. серебром в год".
3. По документам волостного правления водяная мельница сдавалась в аренду купцам и мещанам по контракту. В контрактах всегда оговаривалось право местных крестьян «заводчиков» на размол цикория «…в продолжение всего срока аренды по их желанию во всякое время беспрепятственно, на одну или две снасти, не превышая платы за оной с просевкой 2½ коп. с пуда».
4. Воспоминания 2006 и 2007 гг. о поречской мельнице Александра Геннадьевича Алексеева и его фотографии:
«В Поречье всегда была водяная мельница. Дед мой Александр Иванович был там старшим. Мастером. У меня есть фотографии, принесу тебе. Есть и у Геннадия Тельманова. А рядом улица проходит от центра Поречья к Огарево вдоль реки, это Куриловка. Мельницей пользовались крестьяне всех окрестных деревень. Какой был омут! Сколько рыбы вытаскивали из него! Был мельничный мост. Мельницу, сломали в начале 1950-х гг. Я бы мог много рассказать о мельнице. Писал ее. Любимые уголки моего детства…» // Морозов А.Г. Запись от Александра Геннадьевича Алексеева, 1940 г.р., уроженца п. Поречье, заслуженного художника России / ГМЗРК. А - 1940. Отчет экспедиции 2006. 26 сент., С. 245.
«Наверное, жизнь какая-то трудная, тяжелая, особенно сейчас, и вдруг, вспоминаешь прошлое, (живешь как-то сейчас прошлым), и вдруг, вот есть какие-то моменты, которые радость приносят. И на минуту, (я даже замечаю), вдруг тепло делается. Поречье – самое дорогое мне место. Дедушки моего вся жизнь прошла в Поречье: он был женат на Зориной Александре Дмитриевне, встретил ее около реки. Влюбился. Вот, значит, род наш пошел от Алексеевых и Зориных. Он рассказывал про своего отца. Они были мельничные мастера. Но сам Иван, прадед с Волги, под Симбирском есть деревня Алексеевка – и он оттуда. Одно, что мне крепко врезалось, это я хорошо помню, что прадед был очень сильный мужик. Прабабушка маленькая была, а прадед был рослый и сильный. И вот из Ростова везли копровую, на дрожках, зимой, копровую бабу. [Забивать сваи.] Да. Она была литая, и здесь было кольцо. [Металлическое?] Металлическое. 360 кг я посчитал. Он говорил: «Дрожки опрокидывались, и он 18 раз поднимал бабу и ставил на эти дрожки». И вот дед мне рассказывал, он много мне рассказывал (про войну особенно). И вот еще был один случай про копровую бабу. Значит, хозяин мельницы, в общем, они сваи забивали, и он начал прижимать с зарплатой, то есть, не стал платить, как положено. И тогда прадед (он бригадиром был), и он эту копровую бабу затащил в яму с крапивой, и сидят на бревнах, и работу не делают. И вот, значит, хозяин видит, что дело такое, и слово свое сдержал, (вынужден был сдержать), и тогда прадед вытащил эту копровую бабу, и работа продолжалась. А я помню ручную бабу: она была 100 с чем-то килограмм. Дед ее вот так вот поднимал. Это такая, без преувеличения, лепешка круглая, литая, и ручки чугунные. [Где-то сантиметров 80 в диаметре?] Да. Для меня, тогда, пацана, чё там? Я только мог ее пошевелить. Я видел ее в работе. Делались кóзла, настил, ставили в середину сваю, и начинали рывками. Дед считал, и насчет (он команду давал) забивали. [Сколько человек?] Человек 8, наверное. И у каждого эта ручка, и вот так вот все кругом, и вот так вот забивали.
Река, призрачная вода, был омут огромный. [Мельничный?] Мельничный. Он остался, а мельницы уже не было. Обмелевший уже. Дед рассказывал, что 9-ти метровый шест пихали – до дна не доставали. [Там 13 метров было.] Помню еще сюжет. Я, это уже и отец мой прыгал с конька мельницы в омут – с угла прыгали. В общем, связано с мельницей очень много. И еще вот случай. Случай, я его помню очень хорошо. Когда уже омут обмелел, Ваня Тураев ось несет, значит, сваи были целые, а омут где-то метра два, наверное – около трех – самое глубокое место, и ходили с камнем, переходили реку. Я бросал камень – у меня ничего почему-то не получалось. Вот такой у меня был камень. Еще мы между свай плавали. Вот Ваня Тураев, я помню, вот мы стоим, видно же. И вот он, как налим, раз и обратно плывет. Мне бы две, наверное от силы три сваи проплысть, а Ваня Тураев плавал вот так вот. [до конца и обратно.] Да. У него какие-то легкие были необыкновенные.
А в мельнице была комнатка. Заходишь в мельницу: двустворчатая дверь широкая. Заходишь, справа два постáва было, а сверху вóрот был: мы его крутили с Генкой на чердаке, здоровый такой. И вот там хоть 10 мешков в него одной рукой. Значит, из дерева сделанный, здоровый борт бы и поперек ручки, такие коричневые, блестящие, отполированное дерево, даже себя можно увидеть. Вот так вот берешь прямо, открывался потолок, ну, там дверцы, и мешки зацепляли, поднимали наверх, а там, значит, воронки деревянные, и туда высыпали зерно. И они шли уже вниз, засыпались в бункер сверху. Шли, значит, струйкой верхний жернов (лежак назывался), и в нем дырка. Вот такой жернов был. [Из чего он был?] Есть книжечка: у деда осталася. Дед отливал жернова. Там магнезия. Я помню магнезия. Есть книжечка у Татьяны. [Металлические они были?] Нет. Заливали, на цементном, ну не на цементном каком-то растворе. [Не природный камень?] Две книжечки тоненькие. [Какие-то практические советы были?] Да, практические советы. И одна книжечка есть до сих пор у Татьяны. И там есть, как отливать жернова. Это пособие, которым пользовался дед. Он отливал жернова – я не видел сам. [Татьяна – это ваша сестра?] Да. Еще по низу, вроде, ободья были – это по торсý жернова. Засыпалось из воронки зерно струйкой. А нижнее – бегун. Она уже на оси сидела – закреплялась, и шла турбина. Я помню: дед ходил, нам показывал с Генкой, какой там пол деревянный был, и вода шла. И спереди была решетка железная, прутья, ну, там кусты, ветки, и он, значит, все там ходил. Я рисую его, где он там стоит, эту мельницу с багром, и он доставал эти – чистил. А там, значит, пол, и вот вода прозрачная вот так идет прямо. И там: вот ось идет, и туда, значит, отверстие, и вода устремлялась вниз на одну турбину и на другую дальше, и вот падала она, и там турбина вертикальная – это не как наливные колеса: вода падает, и оно вращается, и вот бегун-то подавал через ось, и он вращался. А там, значит, сборник – тоже жерн деревянный. Все как-то качается. Я помню два жернова деревянных – они тоже, как полированные, и вот так в наклон, и края немножко загнутые, из досок сделанное. А влево комнатка была, решетчатое окошечко – такое маленькое окошечко, столик стоял, и там стояла шахматная доска, и мужики курили козьи ножки. И этот запах овчины я помню. Эти козьи ножки из газеты: заворачивали, засыпали махорку, постукивали, сгибали, потом отрывали кончик. И вот мужики сидели, и дулись в шашки. И знаете, мне напоминает малых голландцев интерьер. Я когда стал по музеям – голландцев смотрю интерьеры их – вот один к одному. Представляете? [Как мужики играют в шашки.] Да. Вот это вот аромат какой-то. Только головные уборы у них другие. А вот из кованого железа, из полос решетка закрепленная, и они, значит, сидят у стола, и играют в шашки. Мы с Генкой всё крутились около них, всё время. Я помню, как дедушка крысу вытащил здоровенную сапогом, летом. Конские хвосты дергали – лошадь такая. Я боялся, но я присутствовал при этом. Раньше мост-то (фотографии есть) этого моста я не помню: был просто узкий, были сваи. [Мельничный мост?] Мельничный мост, да. Было значит, два ряда свай, камни. А на той стороне, то есть на этой уже, считай, со стороны, где Николай Сидорович жил. [Алексеев.] Там, значит, был укреплен берег, и к нему примыкала плотина, и там валуны вот такие огромные – забито было всё полностью. Где-то рельеф сейчас сохранился, там дорожка была, и была она узкая – вот такая, наверное. [Вы не помните, когда мельница была построена?] Нет. Она, мельница, приходила в ветхость. Ее там раз в 30 лет обновляли. [А сколько поставок в 20 в. было?] Два. [А в 19 веке было 6, а то как-то 5 было. Что это?] Постав – это так и дедушка говорил, это под жернова. [Это где засыпают?] Да, где засыпают, где перерабатывают зерно. Так вся округа ездила из деревень. [Жернова эти стирались, наверное?] Стиралися. [Наверное, мука получалась с цементом, с песком?] Нет, не цемент, а камушки: что-то попадалось. И оно все время в работе. Но на ночь закрывалося, задвижки закрывались. Вода запиралася. И уровень реки был другой».
После того, как мельница была сломана, долгое время, до середины 1980-х гг. на месте мельницы ежегодно, после схода льда, возводился деревянный, пешеходный, "Мельничный" мост. С середины 1980-х гг. по настоящее время мост не возобновляется.
Источники:
РГАДА. Ф. 1355. Оп. 1. Д. 2110. Л. 19-19 об.
РГАДА. Ф. 1357. Оп. 1. Д. 53. Л. 102 об.
РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3. Л 14.
Морозов А.Г., Куликов В.Ю. Воспоминания Александра Геннадьевича Алексеева, 1940 г.р., уроженца п. Поречье, заслуженного художника России // ГМЗРК. А – 1946. Отчет экспедиции 2007. 20 окт., С. 197 – 209.
Несколько штрихов по истории поречской водяной мельницы с воспоминаниями и фотографиями из семейного архива заслуженного художника России Александра Геннадьевича Алексеева.
1. Краткие "Экономические примечания" к вышеупомянутому плану ГМ: "Село Поречье с пустошами князя Григория Григорьевича Орлова. Дворов 400. Муж. – 860. Жен. – 1036. Под усадьбою – 68 дес. 82 саж. Пашни – нет. Сенных покосов – 1128 дес. 1377 саж. Лесу – 110 дес. 1200 саж. Неудобной земли – 114 дес. 568 саж. Всего – 1421 дес. 827 саж. Село на обеих сторонах реки Гды, речки Бесовки и двух ручьев безымянных в нем церкви, первая холодная верховных апостолов Петра и Павла с приделом Казанской пресвятой Богородицы и Чудотворца Николая. Вторая теплая св. великомученика Никиты с приделом трех святителей Василия Великого, Григория Богослова и Иоанна Златоуста и пять крестьянских домов каменных и кирпичный завод. В селе каждую неделю по воскресным дням бывает торг. Церковная земля на суходоле. Дача при озере Неро, при большой дороге, лежащей из Ростова в Петровск. На реке мукомольная мельница о шести поставах. Трава хороша. Лес дровяной. Крестьяне на оброке, которые имеют разные промыслы".
2. О мельнице Экономические примечания к дачам Ростовского уезда за 1856 г. и описание города Ростова и уезда. Том 3. (исп. поручик Казанцев) Специального межевания А.И. Менде: "В самом селе Поречье на реке Где водяная мельница [к]пошвенная о 5 поставах, принадлежит вотчине. Размалывает в течение года до 30 000 пуд. ржаного хлеба, частью и цикорного кофе. Работают на мельнице вольнонаемные 3 человека с платою по 40 руб. серебром в год".
3. По документам волостного правления водяная мельница сдавалась в аренду купцам и мещанам по контракту. В контрактах всегда оговаривалось право местных крестьян «заводчиков» на размол цикория «…в продолжение всего срока аренды по их желанию во всякое время беспрепятственно, на одну или две снасти, не превышая платы за оной с просевкой 2½ коп. с пуда».
4. Воспоминания 2006 и 2007 гг. о поречской мельнице Александра Геннадьевича Алексеева и его фотографии:
 |
| Вид с правого берега, выше плотины. 1930-е гг. |
 |
| Вид с левого берега, ниже плотины.1940-е гг. |
 |
| Работники мельницы 1930-е гг. Слева на право: Паша "Засыпка" – засыпал зерно. 2-й – неизвестен. 3-й – дед Александр Иванович Алексеев, мельничный мастер, зав. Мельницей в с. Поречье. 4-й – дед Валеры Куликова – Баженов? Мальчик справа – Геннадий Сергеевич Тельманов. |
«Наверное, жизнь какая-то трудная, тяжелая, особенно сейчас, и вдруг, вспоминаешь прошлое, (живешь как-то сейчас прошлым), и вдруг, вот есть какие-то моменты, которые радость приносят. И на минуту, (я даже замечаю), вдруг тепло делается. Поречье – самое дорогое мне место. Дедушки моего вся жизнь прошла в Поречье: он был женат на Зориной Александре Дмитриевне, встретил ее около реки. Влюбился. Вот, значит, род наш пошел от Алексеевых и Зориных. Он рассказывал про своего отца. Они были мельничные мастера. Но сам Иван, прадед с Волги, под Симбирском есть деревня Алексеевка – и он оттуда. Одно, что мне крепко врезалось, это я хорошо помню, что прадед был очень сильный мужик. Прабабушка маленькая была, а прадед был рослый и сильный. И вот из Ростова везли копровую, на дрожках, зимой, копровую бабу. [Забивать сваи.] Да. Она была литая, и здесь было кольцо. [Металлическое?] Металлическое. 360 кг я посчитал. Он говорил: «Дрожки опрокидывались, и он 18 раз поднимал бабу и ставил на эти дрожки». И вот дед мне рассказывал, он много мне рассказывал (про войну особенно). И вот еще был один случай про копровую бабу. Значит, хозяин мельницы, в общем, они сваи забивали, и он начал прижимать с зарплатой, то есть, не стал платить, как положено. И тогда прадед (он бригадиром был), и он эту копровую бабу затащил в яму с крапивой, и сидят на бревнах, и работу не делают. И вот, значит, хозяин видит, что дело такое, и слово свое сдержал, (вынужден был сдержать), и тогда прадед вытащил эту копровую бабу, и работа продолжалась. А я помню ручную бабу: она была 100 с чем-то килограмм. Дед ее вот так вот поднимал. Это такая, без преувеличения, лепешка круглая, литая, и ручки чугунные. [Где-то сантиметров 80 в диаметре?] Да. Для меня, тогда, пацана, чё там? Я только мог ее пошевелить. Я видел ее в работе. Делались кóзла, настил, ставили в середину сваю, и начинали рывками. Дед считал, и насчет (он команду давал) забивали. [Сколько человек?] Человек 8, наверное. И у каждого эта ручка, и вот так вот все кругом, и вот так вот забивали.
Река, призрачная вода, был омут огромный. [Мельничный?] Мельничный. Он остался, а мельницы уже не было. Обмелевший уже. Дед рассказывал, что 9-ти метровый шест пихали – до дна не доставали. [Там 13 метров было.] Помню еще сюжет. Я, это уже и отец мой прыгал с конька мельницы в омут – с угла прыгали. В общем, связано с мельницей очень много. И еще вот случай. Случай, я его помню очень хорошо. Когда уже омут обмелел, Ваня Тураев ось несет, значит, сваи были целые, а омут где-то метра два, наверное – около трех – самое глубокое место, и ходили с камнем, переходили реку. Я бросал камень – у меня ничего почему-то не получалось. Вот такой у меня был камень. Еще мы между свай плавали. Вот Ваня Тураев, я помню, вот мы стоим, видно же. И вот он, как налим, раз и обратно плывет. Мне бы две, наверное от силы три сваи проплысть, а Ваня Тураев плавал вот так вот. [до конца и обратно.] Да. У него какие-то легкие были необыкновенные.
А в мельнице была комнатка. Заходишь в мельницу: двустворчатая дверь широкая. Заходишь, справа два постáва было, а сверху вóрот был: мы его крутили с Генкой на чердаке, здоровый такой. И вот там хоть 10 мешков в него одной рукой. Значит, из дерева сделанный, здоровый борт бы и поперек ручки, такие коричневые, блестящие, отполированное дерево, даже себя можно увидеть. Вот так вот берешь прямо, открывался потолок, ну, там дверцы, и мешки зацепляли, поднимали наверх, а там, значит, воронки деревянные, и туда высыпали зерно. И они шли уже вниз, засыпались в бункер сверху. Шли, значит, струйкой верхний жернов (лежак назывался), и в нем дырка. Вот такой жернов был. [Из чего он был?] Есть книжечка: у деда осталася. Дед отливал жернова. Там магнезия. Я помню магнезия. Есть книжечка у Татьяны. [Металлические они были?] Нет. Заливали, на цементном, ну не на цементном каком-то растворе. [Не природный камень?] Две книжечки тоненькие. [Какие-то практические советы были?] Да, практические советы. И одна книжечка есть до сих пор у Татьяны. И там есть, как отливать жернова. Это пособие, которым пользовался дед. Он отливал жернова – я не видел сам. [Татьяна – это ваша сестра?] Да. Еще по низу, вроде, ободья были – это по торсý жернова. Засыпалось из воронки зерно струйкой. А нижнее – бегун. Она уже на оси сидела – закреплялась, и шла турбина. Я помню: дед ходил, нам показывал с Генкой, какой там пол деревянный был, и вода шла. И спереди была решетка железная, прутья, ну, там кусты, ветки, и он, значит, все там ходил. Я рисую его, где он там стоит, эту мельницу с багром, и он доставал эти – чистил. А там, значит, пол, и вот вода прозрачная вот так идет прямо. И там: вот ось идет, и туда, значит, отверстие, и вода устремлялась вниз на одну турбину и на другую дальше, и вот падала она, и там турбина вертикальная – это не как наливные колеса: вода падает, и оно вращается, и вот бегун-то подавал через ось, и он вращался. А там, значит, сборник – тоже жерн деревянный. Все как-то качается. Я помню два жернова деревянных – они тоже, как полированные, и вот так в наклон, и края немножко загнутые, из досок сделанное. А влево комнатка была, решетчатое окошечко – такое маленькое окошечко, столик стоял, и там стояла шахматная доска, и мужики курили козьи ножки. И этот запах овчины я помню. Эти козьи ножки из газеты: заворачивали, засыпали махорку, постукивали, сгибали, потом отрывали кончик. И вот мужики сидели, и дулись в шашки. И знаете, мне напоминает малых голландцев интерьер. Я когда стал по музеям – голландцев смотрю интерьеры их – вот один к одному. Представляете? [Как мужики играют в шашки.] Да. Вот это вот аромат какой-то. Только головные уборы у них другие. А вот из кованого железа, из полос решетка закрепленная, и они, значит, сидят у стола, и играют в шашки. Мы с Генкой всё крутились около них, всё время. Я помню, как дедушка крысу вытащил здоровенную сапогом, летом. Конские хвосты дергали – лошадь такая. Я боялся, но я присутствовал при этом. Раньше мост-то (фотографии есть) этого моста я не помню: был просто узкий, были сваи. [Мельничный мост?] Мельничный мост, да. Было значит, два ряда свай, камни. А на той стороне, то есть на этой уже, считай, со стороны, где Николай Сидорович жил. [Алексеев.] Там, значит, был укреплен берег, и к нему примыкала плотина, и там валуны вот такие огромные – забито было всё полностью. Где-то рельеф сейчас сохранился, там дорожка была, и была она узкая – вот такая, наверное. [Вы не помните, когда мельница была построена?] Нет. Она, мельница, приходила в ветхость. Ее там раз в 30 лет обновляли. [А сколько поставок в 20 в. было?] Два. [А в 19 веке было 6, а то как-то 5 было. Что это?] Постав – это так и дедушка говорил, это под жернова. [Это где засыпают?] Да, где засыпают, где перерабатывают зерно. Так вся округа ездила из деревень. [Жернова эти стирались, наверное?] Стиралися. [Наверное, мука получалась с цементом, с песком?] Нет, не цемент, а камушки: что-то попадалось. И оно все время в работе. Но на ночь закрывалося, задвижки закрывались. Вода запиралася. И уровень реки был другой».
После того, как мельница была сломана, долгое время, до середины 1980-х гг. на месте мельницы ежегодно, после схода льда, возводился деревянный, пешеходный, "Мельничный" мост. С середины 1980-х гг. по настоящее время мост не возобновляется.
 |
| Мельничный мост. Фото Попова В.С. 1966 г. // Из семейного альбома Михаила Попова: на мосту я, сестра, мать, Вера Кузнецова, брат Олег. |
Источники:
РГАДА. Ф. 1355. Оп. 1. Д. 2110. Л. 19-19 об.
РГАДА. Ф. 1357. Оп. 1. Д. 53. Л. 102 об.
РФ ГАЯО. Ф. 1. Оп. 1. Д. 3. Л 14.
Морозов А.Г., Куликов В.Ю. Воспоминания Александра Геннадьевича Алексеева, 1940 г.р., уроженца п. Поречье, заслуженного художника России // ГМЗРК. А – 1946. Отчет экспедиции 2007. 20 окт., С. 197 – 209.
Комментариев нет:
Отправить комментарий