Красный угол

Ростовский жилой интерьер XIX – начала XX вв., представляет большой интерес. Иконы были неотъемлемым элементом убранства жилого интерьера русского быта, занимали важное место в повседневной жизни.

Иконы находились почти в каждом жилом помещении дома. Размещение икон в парадных комнатах зависело, прежде всего, от религиозности и вкусов хозяев. Если в парадных комнатах иконы не всегда помещали, то в спальнях они были обязательны.

Наши и Царство Польское

«Ростовские огородники, - писал в 1835 г. неизвестный корреспондент «Земледельческой газеты», - распространились не только в обеих наших столицах и других городах, а также в остзейских губерниях, но мы слышали, что они поселились даже в Польше, в Пруссии и близ Вены».

Наши в Эстляндии, Таллине (Ревеле)

Ревель, 1880 г.

В 1839 г. в Санкт-Петербурге был издан «Путеводитель по Ревелю и его окрестностям». Книга подробно повествует об исторических и архитектурных достопримечательностях города и не менее полно описывает все стороны жизни Ревеля в первой половине XIX в. Путеводитель сообщает о торговле овощами: «За городом огороды, которые возделывают и содержат наши Ярославские Ростовцы. Это очень выгодно для города. Прежде русские огородники приезжали в Ревель и нанимали под огороды места, отчего овощи продавались очень дешево, осенью же огородники возвращались домой, чтобы весной приехать снова. Но по времени некоторые нашли удобнее совсем переселиться в Ревель».

Наши в Финляндии

Уже в первой половине XVIII в. ростовских огородников можно было встретить не только в Петербурге, Москве, прибалтийских губерниях, в Сибири и Финляндии, Архангельске и Таганроге, но даже и за границей – в Германии, Австрии, Франции.

После русско-шведской войны 1741-1743 гг. в состав России вошел город Фридрихсга́м (ныне Ха́мина, юго-вост. Финляндия), расположенный на берегу Финского залива. 14 января 1771 г. крестьяне ростовского села Сулость Андрей Никитин и Михайло Андреев писали в Фридрихсгамский магистрат: «С давних лет, как предки наши, так и мы именованные, ежегодное имеем по приезде жительство в сем городе Фридрихсгаме по паспортам. Промысел держим от хлебопашества на наемных огородах, засеянными всякими огородными семенами…». Письмо свидетельствует о наличии в ориентированном на рынок хозяйстве отходников работных людей. Кроме торговли огородными семенами крестьяне осуществляли продажу гороховой муки, толокна, свиного и говяжьего мяса, постного масла, своих «домашних» и покупных рубашечных и скатертных холстов, пряжи и черной пресной икры. Письмо в магистрат было обусловлено запрещением их торговли. За помощью упомянутые крестьяне обратились к своему помещику, князю А.М. Голицыну, которого просили приказать бурмистру города разрешить им торговлю «по примеру прежних лет».

Контракт на украшение серебром раки св. Игнатия Ростовского, 1795 г.

В собрании Государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» хранится и в экспозиции «Сокровища Ростовского кремля» экспонируется уникальный предмет – одна из двух сюжетных композиций в овальном картуше от раки св. Игнатия Ростовского, соответственно расположенные в изголовье и с боковой стороны, обращенной к солее. О ней в свое время писали В.Г. Пуцко и А.Г. Мельник, В.М. Уткина.

Кареты и сани

Один из видов кустарного производства в Ростове и Петровске, расположенных на главном тракте Москва – Ярославль, а также в крупных торговых селах, был связан с производством телег, саней и колес. В общей сложности, занятых этим промыслом насчитывалось 30 дворов, из которых 11 занимались изготовлением саней и 13 производством колес. Иногда один и тот же кустарь выступал в роли производителя саней, карет и колес.

В договорах и контрактах маклерских книг города Ростова конца XVIII – первой половины XIX в. отложились имена таких мастеров. В частности, несколько раз, в разные годы упоминается каретный мастер Иван Васильев Лодыгин - посадский заштатного города Петровска Ростовского уезда (ныне пос. Петровское Ростовского МР).