Музейный предмет: овощерезка из Поречья-Рыбного

На открытии пятого, юбилейного сезона в клубе Музейная пятница в Государственном музее-заповеднике "Ростовский кремль" 27 октября 2017 г. гостей ожидала встреча с предметом, характеризующим крестьянские промыслы Ростовской земли, из которых самым знаменитым является торговое огородничество.  Старший научный сотрудник Александр Геннадьевич Морозов рассказал об овощерезке или шинковке из Поречья-Рыбного.

Естественная сушка овощей, плодов и других пищевых продуктов на солнце и воздухе известна с времен глубокой древности. В России в 1773 г. появилось печатное наставление, как сушить овощи, ягоды, бобы, салат, лечебные травы, квашеную капусту и даже раков с солью. В 1815 г. русский ученый В. Н. Казарин предложил сушильный аппарат с паровым обогревом, проволочными сушильными ситами и подачей воздуха в зону сушки. Это - прототип современной паровоздушной сушилки. На ней автор проверял режимы сушки овощей и даже мяса. Знаменитый русский химик Д. И. Менделеев особо подчеркивал необходимость развития овощесушильной промышленности в России.

Торговое огородничество на территории Ростовского уезда получило свое развитие благодаря ключевым рыночным культурам, таким как цикорий, сахарный зеленый горошек, значительный ассортимент лекарственных и душистых трав. Развитие огородничества, его торгово-промышленный капиталистический характер определили специализацию промышленности Ростовского уезда. В конце XVIII – первой половине XIX вв. к традиционным для XVII-XVIII вв. основным товарам ростовского огородничества, пользовавшимся большим спросом, имевшим значительный объем продаж, таким как лук, чеснок и огурцы, прибавились зеленый горошек и цикорий, а также огородные травы и картофель. Несомненно, они превзошли их по объемам производства, поскольку данные культуры, кроме трав, заняли большие пространства не только в огородах, но в полях и являлись уже не конечным продуктом, а сырьем для развивающейся пищевой промышленности, были типичными рыночными культурами, посевы которых росли и уменьшались в зависимости от спроса. 

Широкое распространение в Ростовском уезде получили производства: цикорного кофе, картофельной муки, саго, крахмала, патоки и душистых масел, приносившие населению немалый доход. В значительных объемах оно производило сушеный (сахарный) зеленый горошек. Уже в дореформенный период некоторые из селений Ярославской губернии стали превращаться либо в промышленные поселки, либо в небольшие торговые центры.

Во второй половине XIX в., с ростом населения городов, переходом к массовой армии возник спрос на готовые сушеные смеси. В 1880-1890-е гг. органы власти, земства в Ростовском уезде поощряли расширение у крестьян-огородников разных типов овощесушилок – карусельной и духового шкафа. Сушеная овощная смесь упаковывалась в коробки из вощеной бумаги весом около фунта (400 гр.) и с маркой или этикеткой крестьянина производителя отправлялась потребителю. Овощную сушку скупали скупщики, делало заказы интендантство.

В начале XX в. крестьяне, имевшие овощесушилки по всему Ростовскому уезду были значительно кооперированы в артели. Самой большой артелью в 1910-е гг. была артель в Поречье-Рыбном, насчитывавшая более 60 членов. Еще более возрос спрос на сушеные овощи в годы Первой мировой войны (1914-1918 гг.). Упомянутые овощесушилки действовали и в годы НЭП-а, а затем, с начавшейся коллективизацией в 1930-е гг., были конфискованы в колхозы. На их базе в Ростовском районе возникло несколько овощесушильных заводов.

В 1930-1980-е гг. население Поречья-Рыбного, имея за плечами более чем столетний опыт торговли и переработки овощей, торгующее их излишками на колхозных рынках имело у себя в арсенале простейшие кустарные аппараты для резки, терки и шинковки овощей с целью приготовления сушеной овощной смеси. Овощи, предназначенные для нее – морковь, пастернак, корневая петрушка с добавкой укропа, калибровали, сортировали, мыли, чистили. Затем, шинковали или резали на представленной здесь овощерезке.

Аппарат состоит из деревянного основания прямоугольной формы и рычага для резки овощей. Материал: дерево, железо Техника: выпиливание, монтировка. Размеры: 99,7х20х30 см. На основании и рычаге закреплены металлические пластины-верхний нож прямой, а нижний состоит из зубчиков 5-6 мм. Таким образом, пропущенная через него морковь выходила столбиками толщиной 3-6 мм и длиной 20-70 мм. Занимались шинковкой обыкновенно пожилые люди, так как более молодые члены семей работали на консервном заводе, в колхозе и других организациях.

С уходом в прошлое личных овощесушилок при домах, у людей оставался простой, бытовой способ сушки – на солнце, на изразцовых печах и лежанках. В первом случае порезанные, нашинкованные овощи раскладывали в солнечную погоду у домов на специально сплетённые из ивы прямоугольные «лещаденки». Иногда их делали из металлической сетки в рамке. При пасмурной погоде и ночью овощи раскладывались и сушились на изразцовых лежанках в домах.

Готовую «сушку» везли в мешках по 8-10 кг, в города – Москву, Ярославль и др., куда отправлялись «на перекидных», то есть попутным транспортом, с порецкого поворота на Московском шоссе. Некоторые порецкие семьи не только производили сушку, но и скупали ее у своих односельчан. На рынках овощная смесь продавалась в бумажных кульках, по 50-70 гр., «чтобы в кулек три пальца входило», по 15 копеек. Обратно из городов везли те товары, которых не было в сельских магазинах – от баранок до отрезов на платья и костюмы, готовой одежды и обуви. Таким образом, приготовление и продажа «сушки» давали населению в советский период не малый дополнительный доход, повышали его благосостояние.

Представленная овощерезка происходит из Поречья-Рыбного, из семьи Костылевых, проживавшей наул. Кирова, д. 30. По легенде, такие овощерезки или шинковки в Поречье в середине – второй половине XX в. имелись почти в каждом доме. Изготовляли их мастера, работавшие на консервном заводе. По данным одного из порецких старожилов такую овощерезку, чтобы механизировать ручной труд, придумал и изготовил житель поселка Николай Иванович Булатов.

Овощерезка поступила в музей-заповедник «Ростовский кремль» в 2005 г., через заведующего отделом, начальника экспедиции музея А.Г. Морозова. Музейная значимость: краеведческая.

Выставки: 60-летие Победы в Великой Отечественной войне. «Ростовское огородничество» в Государственный музей-заповедник «Ростовский кремль».

Договор на обучение «иконному художеству», 1810 г.

Ростов. Церковь Николы на Всполье. Фрагмент интерьера // Фото из статьи В.В. Зякина

В маклерских книгах города Ростова конца XVIII - начала XIX в. встречаются договоры на обучение «иконному художеству». В Ростове среди мастеров живописцев упоминаются чаще посадские люди, штатные служители архиерейского дома и монастырей, реже купцы, нередко имевшие у себя артели работников подобной квалификации. Как местные, так и приезжие. Учениками к ним поступали дети тех же сословий, отдаваемые родителями. Рассмотрим один из таких договоров.

1 ноября 1810 г. штатный служитель Ростовского Борисоглебского, что на Устье монастыря Петр Степанов Кривцов заключил «условие» с ростовским посадским Степаном Петровым Босовым. Текст изложен от имени Петра Кривцова, который отдал Степану Босову своего родного сына Александра для обучения «иконному художеству».

В документе четко прописано, что Босов должен был обучить ученика всему тому, что сам умеет, «без всякого укрывательства». В чем именно данное мастерство заключалось у тексте не указывается. Срок обучения составлял семь лет, до 1 ноября 1818 г., без платежа за обучение денег и хлеба. Однако обеспечение ученика – Александра Кривцова одеждой, нижней и верхней, так и обувью, вменялось в течение всего срока обучения в обязанность его отца.

В числе обязанностей ученика прописаны непременные покорность и послушание мастеру, который имел право, в случае каких-либо учиненных ему со стороны ученика грубостей и лени, непослушания и других проступков, наказать его по мере преступления.

Кривцов не имел права в течение упомянутого срока ни забрать, не отвлекать своего сына от обучения. В противном случае, он был обязан заплатить мастеру неустойку, по 15 рублей в год [Все суммы в тексте указаны прописью – А.М.]. При этом, все дни, которые ученик во время обучения проболел или отлучался, нужно было «зажить» или отработать после окончания семилетнего срока. Ниже в документе идет рамочная фраза, что стороны условились содержать договор свято и не рушимо.

В тот же день, 1 ноября 1810 г. рассмотренное «условие» от ростовского мещанина С.П. Босова и штатного служителя Борисоглебского монастыря П.С. Кривцова, было представлено в Ростове у маклерских дел. Обе стороны, заключившие договор были грамотны и подписали его собственноручно. В маклерскую книгу под №12 его записал маклер Алексей Привалов. Подлинник договора получил к себе Босов. Кравцову досталась копия. Под текстом договора, ниже, другим почерком, более темными чернилами, стоят подписи сторон.

Ростовский посадский Степан Петрович Босов являлся не только живописцем. Договоры, отложившиеся в тех же маклерских книгах Ростова свидетельствуют, что 22 декабря 1808 г. к Босову подрядился «делать иконное художество» крестьянин села Палеха Никита Иванов Денисов, на один год, за 160 рублей. 15 февраля 1810 г. у Босова продлил свой договор еще на один год иконописец села Палеха, крестьянин Никита Семенов Нагавицын, также за 160 рублей. А 18 февраля того же года к Босову подрядился иконописец села Палеха, крестьянин Михаил Иванов Арыкин, за 98 рублей в год. Наконец, вышеупомянутый Никита Иванов Денисов 10 марта 1810 г. вновь нанялся у Босова в «иконное художество» на год, за 170 рублей. Таким образом, Степан Петрович Босов имел у себя в Ростове целую артель иконописцев, в основном из села Палеха.

Как отмечает В.В. Зякин, ростовский живописец Степан Петрович Босов периодически работал в 1812-1820 гг. в Николоспольской церкви города Ростова. Он написал для вновь сооруженного иконостаса этой церкви несколько новых икон и поновил старые. В сентябре 1812 г. им была написана «Тайная вечеря», помещенная на сени Царских врат, а в марте 1814 г. и в октябре 1820 г. – иконы «Христос Вседержитель», «Поцелуй Иуды», «Коронование терновым венцом», «Положение во гроб» и «Сошествие Св. Духа», расположенные в верхней части иконостаса.

Литература и источники:

Зякин В.В. Церковь Николы на Всполье: архитектура и некоторыеэлементы внутреннего убранства // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 2003. Вып. XIV. С. 390-412.

Мельник А.Г. Иконостасы конца XVII-XIX веков вхрамах Ростова Великого // Вестник Российского гуманитарного научного фонда. 2009. №3 (56). С. 131-143.
Мельник А.Г. Новые данные о монументальных росписях церквей Ростова и Ростовского уезда в XIX веке // XIII Золотаревские чтения. Рыбинск, 2010. Т. 1. С. 207-216.

РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 3493. Л. 245.

Там же. Д. 3575. Л. 87-88 об.

Там же. Д. 3576. Л. 11-11 об.

Евангелие 1759 года

Гостей музейного клуба "Яблочный пирог" Борисоглебского филиала ГМЗ "Ростовский кремль" 20 октября 2017 г. ожидала встреча с произведением из собрания музея-заповедника, хранящегося в фонде редких книг. Старший научный сотрудник Александр Викторович Киселев рассказал об уникальном Евангелие 1759 года.

В России книгопечатание возникло в царствование Ивана Грозного и сразу же приобрело статус дела государственной важности. По царскому указу была организована первая русская типография, это предприятие стало одной из крупнейших типографий Европы. В 1564 г. первопечатники Иван Федоров и Пётр Мстиславец в Москве выпустили первую точно датированную русскую печатную книгу – «Апостол». В отличии от стран Западной Европы, где первые книги печатались преимущественно на латинском языке, в России получают распространение книги, напечатанные кириллицей.

Средневековую бумагу делали из льняных тряпок. Такая бумага намного прочнее современной, сделанной из древесной массы. Тряпки сортировали, мелко рубили и тщательно промывали в специальных ёмкостях, до тех пор, пока тряпки не распадутся в текучую водянистую массу. Специальной рамкой, стенки которой сделаны из деревянных брусков, а дно из проволоки, зачерпывали тонкий слой мокрых волокон, давали стечь воде и опрокидывали массу на кусок войлока, накрываемый сверху еще одним куском. Такие «бутерброды» из войлока и бумаги складывали один на другой во много слоёв и затем помещали под пресс для удаления излишков воды. После этого бумагу вынимали и вешали сушиться – как постиранное бельё. Готовые листы бумаги пропитывали животным клеем. Пропитка делала бумагу влагонепроницаемой и позволяла ей впитывать чернила, не давая им растекаться.

Проволочная рамка оставляла еле заметные полоски на полученной бумаге. Бумагопроизводители стали специально скручивать небольшие фигурки из проволоки и прикреплять их к рамке для того, чтобы знаки отпечатались на бумажной поверхности. Они незаметны, когда бумага сложена или переплетена в книгу, но отчетливо проявляются при рассмотрении бумаги на просвет. С помощью таких водяных знаков можно определить виды бумаги, производителя, датировку.

Из типографии книги выходили обычно без переплётов – в тетрадях. Лишь только «подносные» экземпляры, предназначенные для царя, членов его семьи, для патриарха и для высокопоставленных чиновников украшались дорогими переплётами. Также любой владелец книги, но уже за свои деньги мог по своему желанию поставить на книгу переплёт.

Очень распространённым был кожаный переплёт. В качестве крышек переплёта использовались доски, обычно дубовые, они прикрывали книжный блок снизу и сверху. Снаружи доски обтягивали кожей, которую украшали тиснением – иногда с серебрением и золочением. Также были распространены тканевые переплёты из бархата, парчи – с металлическими накладками: средник (обычно с сюжетом Вознесения) и четыре наугольника (обычно на них изображались евангелисты). Средник и наугольники по желанию заказчика могли изготавливаться из золота, серебра, финифти. Реже на книги устанавливали цельнометаллические оклады. В их основе также были доски, но вместо кожи или ткани использовались тонкие листы металла. Наиболее дорогие оклады изготавливались из золота, серебра, с использованием драгоценных камней. Стоит отметить, что книги использовались во всех слоях общества, начиная от царей и заканчивая крестьянами.

Исследователи получают богатый и интересный материал, позволяющий проследить судьбу книги, определить социальные группы, в которых она бытовала. Делается это на основе записей, которые сохранились на страницах книг. В них зафиксированы политические события, содержатся рассказы о чудесах, сведения бытового и автобиографического характера, отношение читателей к прочитанному тексту. Во время бытования книги на её страницах также могли появляться записи о купле-продаже данной конкретной книги, дарственные записи, записи фольклорного характера, которые в простой форме доносят до нас народную мудрость: «Аще кто хочет много знати, подобает ему мало спати», «Аще кто преупивается вином, тот бывает некрепок умом», «Человече, уму-разуму учися, старому лбу поклонися, разумного препочти, а с безумным не моги глаголати, да не будеши посрамлен». Очень распространены были записи вкладные, то есть рассказывающие о том, кто, когда и в какой храм вложил книгу, обычно для того, чтобы молились о нём (вкладчике), и о его родственниках.

Как раз похожая запись сохранилась на Евангелие 1759 года из собрания музея-заповедника «Ростовский кремль». Книга была издана в Москве в Синодальной типографии, тираж составил всего лишь 600 экземпляров, без переплёта стоила каждая книга 15 рублей – весьма немалые деньги по тем временам. Текст напечатан в две краски: чёрную и красную. Книгу украшают гравюры четырёх евангелистов. Заставки, инициалы, концовки, рамки на полях – богатого растительного орнамента покрывают каждую страницу. В них угадываются изображения маков, плодов граната, тыквы, подсолнечника. Исследователи отмечают, что набор не случаен. В орнаменте использованы изображения растений, которые высыпают свои семена. Появляется мотив сеятеля – печатники ощущали себя сеятелями, несущими слово Божие и рассеивающими семена по всему свету.

Переплёт состоит из досок со шпонками, доски прикреплены к корешку тремя железными петлями. На верхней крышке украшения были утрачены, сохранились лишь следы от средника и наугольников и отверстия для их крепления. На нижней доске сохранилась темперная живопись по левкасу: сверху надпись «Изображение книги родства Иисуса Христа сына Давидова сына Авраамова». Под надписью изображение Бога Саваофа, от него летит голубь к среднику с сюжетом «Рождество Христово». Вокруг средника расположены 42 клейма с оплечным изображением праотцев и 4 ростовых изображения святых. Корешок обтянут красным шелком, в середине пришита парчёвая «розетка». Обрез блока золоченый с чеканным орнаментом.

Очень впечатляет размер этой книги: толщина 12 см, высота 73 см, а разворот составляет внушительные 103 см!

На последних листах данного экземпляра вкладная запись черными чернилами: «Сие святое Евангелие приложено церкве Вознесение Господне бывым креснянином деревни Покромитово Василем Федотовым Буклиновым».

Указанный храм находится в селе Марково Борисоглебского района Ярославской области, деревня же Покромитово – в полу километре от этого села. В 70-х годах ХХ века Вознесенский храм неоднократно грабился: воров интересовали иконы, дорогая церковная утварь. Чтобы уберечь от разграбления оставшееся имущество, местные жители обратились с просьбой в Борисоглебский музей, в который церковные вещи были переданы в 1979 году. Возможно, что в числе церковных предметов в музей поступила и данная книга. В настоящее время книга хранится в запасниках государственного музея-заповедника «Ростовский кремль» в составе фонда редких книг Борисоглебского филиала.

Книги кириллического шрифта – драгоценная часть духовной и материальной культуры нашего прошлого, собирая и изучая которые мы обогащаем наше историческое знание. К числу таких драгоценных частиц принадлежит и Евангелие 1759 года.

Александр Киселев

Договор о доставке льняной пряжи с Ростовской ярмарки на парусную фабрику, 1808 г.

В конце XVIII – начале XIX вв. крестьяне Нечерноземья, получая мало прибыли от земледелия, свое свободное время (а им были осень, зима и часть весны) с давних пор употребляли для приработков. Крестьяне буквально изощрялись, «примысливая», т.е. изобретая способы своего сравнительно сносного существования. Отсюда побочные занятия крестьянства получили названия «промыслов». Жители многочисленных сел Ярославской, Костромской, Владимирской и других губерний пряли льняную пряжу и продавали ее владельцам ткацких промышленных заведений — мануфактур.

Не ограничиваясь сбытом собственных произведений крестьяне разъезжали по разным местам, скупали лен, пряжу, пеньку, холст, сукна, овчины, скот, вплоть до таких предметов, как шелк и бумага, а затем перепродавали их по торжкам и ярмаркам а селах и городах. Причем не только в розницу, но и оптом. Крупнейшей ярмаркой Центра России была ярмарка в Ростове. Ростовские купцы и посадские свозили сюда различные сорта полотен из Ярославля, Кинешмы и других текстильных селений, крестьянский холст, предметы одежды, шкурки, кожи и др. В начале XIX в. Ростов и его уезд со своими ярмарками имели перевес перед всеми другими уездами губернии, производя наибольшую внутреннюю торговлю. За ним следовали Ярославский и Угличский уезды. Во внутренних товаропотоках по-прежнему преобладали сельскохозяйственные продукты и изделия. Основными мануфактурными товарами в торговле города были пряжа, полотна, кожа и поташ.

В маклерских книгах Ростова конца XVIII – начала XIX вв. отложились договоры о купле-продаже льна, доставке с Ростовской ярмарки льняной пряжи на парусную фабрику. Ежегодно встречается несколько договоров, заключенных между крестьянами, посадскими и купцами  разных губерний, комиссионерами флота, на партии льна от 50 до 460 пудов. Рассмотрим такой договор.

27 февраля 1808 г., во время Ростовской ярмарки, крестьяне Ярославской губернии, Угличской округи, Кондаковской волости, деревни Замыслова Никита Андреев и села Губачева Иван Дмитриев и Новоторской округи, экономической Александровской волости, деревни Крюкова Алексей Федоров, Марк Спиридонов и Алексей Макаров заключили договор с комиссионером флота капитаном лейтенантом Завясниным, действовавшим от Государственной Адмиралтейств-коллегии. Поставка в казну различных припасов для армии и флота в конце XVIII – начала XIX в., для отпуска продуктов личному составу по казенной раскладке осуществлялась через контрагентов и комиссионеров, как правило лиц дворянского сословия, посылаемых от комиссариата Государственной Адмиралтейств-коллегии, который заведовал всем снабжением флота, раздачей жалования, приготовлением мундира, денежными и провиантскими доходами и расходами, покупками, подрядами (кроме леса), заготовкой материалов и финансовой отчетностью.

Упомянутые в договоре крестьяне обязались принять в Ростове на возы льняную пряжу и доставить ее на Новгородскую парусную фабрику. Указывается количество возов и вес пряжи: 16 возов весом по 25 пудов и 1 воз по 27 пудов, всего 427 пудов. Все цифры в документе указаны прописью. Крестьяне, заключившие договор, происходили из разных селений и могли заниматься перевозками в составе «Товарищества». Ниже в тексте указаны сроки поставки: в течение 14 дней. Оговаривалось, что в дождливые дни при перевозке простаивать в селениях или в других удобных местах, для сбережения пряжи во всякой целости и сохранности. Эти дни в упомянутый 14-дневный срок не учитывались. За провоз пряжи перевозчикам следовало получить  за каждый пуд по 75 копеек. Первую половину суммы – 160 рублей 25 копеек они получали при нагрузке пряжи на возы в Ростове. А другую, 160 рублей – при исправной доставке пряжи на Новгородскую парусную фабрику.

Адмиралтейская парусная фабрика в Великом Новгороде, переведенная сюда из Москвы в январе 1780 г., являлась крупнейшим предприятием города. Фабричные механизмы приводились в действие от водяных мельниц, стоявших на реке Гзени. На фабрике было занято более 200 рабочих. Фабрика снабжала парусиной Балтийский флот.

Подпись под договором, вместо вышеупомянутых крестьян Никиты Андреева, Ивана Дмитриева Алексея Федорова, Марка Спиридонова и Алексея Макарова по их прошению, за неумением их грамоте, поставил крестьянин Ярославской губернии, Угличской округи, Кондаковской волости, деревни Замыслова Никита Андреев.

В тот же день, 27 февраля 1808 г. рассмотренный контракт был явлен в Ростове у маклерских дел. В маклерскую книгу, «подлинником», под №75, документ записал маклер Алексей Привалов. Ниже, под текстом договора, в маклерской книге следует подпись другим подчерком, более черными чернилами, крестьянина Никиты Андреева.

Еще ниже, хорошим почерком следует подпись, что подлинный контракт, после предъявления маклеру, обратно получил канцелярист Павел Иванов, вероятно, представитель комиссионера флота Завяснина.

Литература и источники:

Записки» и «Сведения» о Ростовскойярмарке начала XIX века / Публикация Грудцыной Н.В. // Сообщения Ростовского музея. Ростов, 2006. Вып. XVI. c. 227.
Александр Морозов. Контракты поставки с Ростовскойярмарки коровьего масла для Балтийского флота, 1805 г. // Ростовская земля. История и культура. [блог], 28 февраля 2017.

РГВИА. Ф. 846. Т. 3. Оп. 16. Д. 19180. Л. 28 об., 31 0б., 32 об., 37 об., 71, 80 об.

РФ ГАЯО. Ф. 204. Оп. 1. Д. 3493. Л. 54-54 об.

Дар Бреклевой Антонины Станиславовны Борисоглебскому музею по проекту "Мой музей - моя история"

Антонина Станиславовна Бреклева в Борисоглебском музее - доме крестьянина Елкина

На встрече, в клубе «Яблочный пирог» 29 сентября 2017 г., в разделе "Жизнь музейного предмета" были представлены два полотенца - дар жительницы пос. Борисоглебский Ярославской области Антонины Станиславовны Бреклевой в Борисоглебский музей.

Полотенца, вторая четверть XX в. СССР, Борисоглебские слободы. Неотбеленный лен (новина), кружево, мережка, ткачество, плетение, шитье. Размеры первого - 275х39 см; второго – 269х36 см. На первом полотенце крестиком, красной нитью, вышиты инициалы: «НП». Сохранность предметов: хорошая.

Данные полотенца изготовила мама Антонины Станиславовны - Галина Андреевна Демидова (Верзина) (1925-2007). Осенью и частью зимой многие женщины в деревнях пряли лён. Ближе к весне в избах устанавливали ткацкий станок. В свободное от работы в колхозе время многие ткали холсты. Заниматься этим заставляла суровая необходимость. Фабричной мануфактуры не было, да и денег на её приобретение тоже. Полотенца, скатерти, нижнее и постельное бельё шилось из домотканого полотна. Качество его зависело от умения женщин и девочек тонко напрясть да плотно соткать. Весной холсты отбеливали на снежном насте.

В годы Великой Отечественной войны (1941-1945), Галина Андреевна, окончив краткосрочные курсы, работала шофером в пожарной части. В послевоенные годы трудилась на почте.

Представленные полотенца – светлая память Антонины Станиславовны о маме и семье, образец гордости за семью и таланты жителей родного Борисоглебского края. Поэтому Антонина Станиславовна решила подарить их музею.

Дар Петровой Екатерины Михайловны в Борисоглебский музей по проекту "Мой музей - моя история"

Фото 1. Балакин К.В. с неизвестным. 1915 г. Фото бумага, фотопечать.Разм. 10,6х6,8 см

В 2016 г. живущая в Санкт-Петербурге, уроженка Борисоглебской земли Екатерина Михайловна Петрова, в рамках проекта "Мой музей - моя история", передала в музей через жительницу деревни Инальцино Татьяну Чихачеву несколько дорогих ее сердцу семейных фотографий 1910-1930-х гг. Это фотографии из альбома ее дяди - Балакина Константина Васильевича (родного брата мамы), уроженца деревни Ляхово, Борисоглебского района Ярославской области. Мальчиком он был отправлен работать и жить в Санкт-Петербург. Родители Екатерины Михайловны тоже уроженцы Ляхово. Ее папа призван был в Питер, где семья в дальнейшем и осела.
«Борисоглебскую землю я очень люблю, - пишет Екатерина Михайловна, - всю войну и после каждое лето жили в Ляхово и Дорках, поэтому мне все там дорого и каждая весточка и фото для меня ценны».

В конце сентября 2017 г. фондово-закупочная комиссия ГМЗ «Ростовский кремль» рассмотрела поступление в фонды музея комплекса фотографий, от Петровой Екатерины Михайловны. Фотографии внесены в основной фонд - в специальную книгу по Борисоглебскому филиалу. Рассмотрим эти фотографии.